Соглядатай

— Уходи немедленно. Ничего не говори, сделай вид, что тебе нужно в дамскую комнату. Встретимся в метро, на «Центральной», у выхода. Мы уедем прежде, чем копы объявят тревогу. Заберем деньги в Балтиморском банке и отправимся на Юг.

— Нет, отец. — Теперь Глория говорила твердо и уверенно. — Я больше не хочу прятаться. Спасибо тебе, отец. Больше тебе не придется из-за меня убегать. Я сама пойду в полицию.

— Глория! Нет, подожди. Может быть, все еще образуется!.. Обещай мне, что не пойдешь туда. Не теперь,прошу тебя!

Полицейский автомобиль медленно курсировал по кварталу; нельзя было терять ни минуты.

Как только Глория прошептала «обещаю», Артур повесил трубку и нырнул в подъезд. Полицейская машина проехала мимо. Артур сунул руки в карманы и медленно, словно его ноги одеревенели, направился к станции метро.

* * *

В половине одиннадцатого Абигайль снова села в машину. Но теперь это была совсем другая Абигайль — притихшая и задумчивая. Тоби открыл было рот, но что-то подсказало ему, что лучше помолчать. Пусть Эбби сама решит, хочет ли она облегчить душу.

— Тоби, я пока не в настроении возвращаться домой, — неожиданно сказала она. — Отвези меня в Уотергейт. Я могу позавтракать и там.

— Конечно, сенатор. — Он знал, почему Эбби выбрала этот ресторан — в том же здании живет Сэм Кингсли. Она, вероятно, позвонит ему и, если тот окажется дома, пригласит его выпить с ней кофе.

Все это прекрасно, но вчерашний разговор Кингсли с Пэт Треймор не давал покоя Тоби — это не обычная светская болтовня. Между ними, похоже, что-то есть — или было. Тоби не хотел, чтобы Эбби еще раз причинили боль.

Может, стоит намекнуть ей?

Он глянул через плечо и увидел, что Абигайль открыла пудреницу и придирчиво изучает свое лицо.

— Сегодня ты выглядишь бесподобно, сенатор.

Возле Уотергейтского комплекса швейцар открыл перед Абигайль дверцу автомобиля. Тоби обратил внимание на его широкую улыбку и уважительный поклон.

«Черт возьми, в Вашингтоне сотня сенаторов, но только один вице-президент; ты добьешься своего, Эбби», — подумал он.

Он отогнал машину на стоянку, где ждали своих чиновных пассажиров другие водители, и выбрался из нее, чтобы поболтать со знакомыми. Сегодня все разговоры вертелись вокруг Абигайль. Тоби услышал краем уха, как шофер министра говорил приятелю, что практически все уверены в предстоящем назначении сенатора Дженнингс.

Эбби, девочка, ты уже почти достигла цели! Тоби мысленно торжествовал.

Эбби пропадала больше часа, так что у него хватило времени на «Трибюн». Под конец он открыл раздел «Стиль», посвященный хронике светской жизни. Иной раз там помещали пикантные истории, которые он потом пересказывал Эбби — ей, как правило, было некогда читать городские сплетни.

Джина Баттерфилд была одной из самых популярных журналисток в Вашингтоне, а сегодня заголовок ее колонок шапкой накрывал сразу две страницы. Тоби скользнул по нему взглядом, потом перечитал еще раз, не веря своим глазам: «МЕСТО ДЕЙСТВИЯ ДОМ ПОГИБШИХ АДАМСОВ. КАК ОНО СВЯЗАНО С СЕНАТОРОМ АБИГАЙЛЬ ДЖЕННИНГС?» Первые несколько абзацев вводили читателя в курс последних событий:

"Пэт Треймор, молодая восходящая телезвезда, приглашенная в кабельную телесеть «Потомак» для создания программы о сенаторе Дженнингс, стала объектом преследования со стороны неизвестного злоумышленника. Она получила несколько предупреждений по телефону и угрожающие записки, одна из которых была подброшена прямо в ее дом. Неизвестный грозил ей расправой и требовал прекратить работу над программой о сенаторе.

На традиционном рождественском ужине в доме посла Карделла один из гостей сообщил обворожительной Патриции, что дом, который она арендует, двадцать четыре года назад стал местом кровавой трагедии, унесшей жизни супругов Адамс. Пэт утверждает, что ее не тревожит зловещая история дома, но другие гости, старожилы этого района, настроены не столь беспечно".

Ниже читателям напоминали подробности трагедии семьи Адамсов. Тут же были помещены фотографии из архива с улыбающимися Дином и Рени Адамс, а рядом — леденящий душу снимок завернутых в пластиковые мешки тел. Ниже — крупным планом — маленькая девочка в окровавленных бинтах. «ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ КЭРРИ АДАМС ПРОИГРАЛА СВОЮ БИТВУ ЗА ЖИЗНЬ», — сообщала подпись под фотографией.

Журналистка намекала на белые пятна в вердикте, вынесенном после дознания: «Патриция Ремингтон Скайлер, мать погибшей, в своих свидетельских показаниях уверяла, будто конгрессмен Дин Адамс был неуравновешенным человеком, и заявила, что ее дочь собиралась развестись с ним. Но многие вашингтонские старожилы считают, что Дина Адамса обвинили напрасно и пистолет в ту ночь был в руках Рени. „Она была буквально одурманена им, — вспоминает один из их друзей, — а он не производил впечатление человека, отличающегося постоянством“. Быть может, ревность миссис Адамс достигла в ту ночь критической точки? Кто же был причиной той роковой вспышки? Двадцать четыре года спустя Вашингтон все еще не знает ответа на этот вопрос...»