Соглядатай Его Величества

Восстание поддержал лорд Морган, обозленный, что на его владения посягнул Гилберт де Клэр, граф Глостерский. К Моргану примкнули многие, но Эдуард действовал быстро: выстроив войска вблизи Честера, он вступил в Уэльс и, проведя несколько блестящих сражений, разбил повстанцев. Лорд Морган и прочие валлийские князья были вынуждены просить у короля мира и пощады; Моргану позволили сохранить за собой Нитский замок и поместья, но — если верить письму Тэлбота — теперь Морган снова вынашивал измену, на сей раз в заговоре с Филиппом IV. Корбетту рисовался в уме треугольник этой измены: в одном углу находился Филипп, в другом — Морган, но кто же скрывался в третьем? Английский предатель, снабжавший их королевскими тайнами?

Но лорд Морган, пусть он даже предатель, обладал значительным могуществом: перед въездом в Нитскую долину — длинную, широкую, зеленую, вившуюся меж холмов, — виднелись два помоста между толстых осиновых кольев, вбитых в землю, и на каждый кол было водружено плашмя колесо от телеги. С каждого колеса, а колес этих насчитывалось не меньше дюжины, свисал труп — шея сломана, голова свернута набок, на почерневшем лице — выпученные глаза и высунутый язык, а под колесом виднелся еще один покойник с прибитыми к колу ушами и с толстой доской на шее, объявлявшей, что этот человек — браконьер.

Ранульф побелел от страха, да и Корбетт втайне задумался — какие ужасы подстерегают их впереди. Они въехали в долину между зеленых, поросших деревьями холмов, среди которыми порой виднелись скалы. Гнетущую тишину нарушало лишь хриплое воронье карканье или насмешливая песня кроншнепа. Благодаря грубо нарисованной карте, которой снабдил его монах из бристольского аббатства, говоривший по-валлийски, Корбетт знал, что Нитский замок находится в другом конце долины, на крутом утесе над морем. Едва только Корбетт заметил серые стены замка, как вдруг в тревоге обернулся: из-за деревьев выехали вооруженные всадники и помчались им навстречу.

Корбетт увидел облачка пыли, вылетавшие из-под громыхающих конских копыт, солнечный блеск, отражавшийся от доспехов, и огромные зелено-золотые знамена, развевавшиеся и хлопавшие на ветру. Корбетт одной рукой схватился за поводья вьючной лошадки, а другой принялся нащупывать кинжал — впрочем, это было бесполезно, потому что нападавшие уже окружили англичан. Корбетту доводилось видеть и менее отъявленных головорезов, которых приговаривали к повешению в лондонском Элмзе. Всадники, числом около двадцати, были выряжены в самые разнообразные доспехи, кольчуги, панцири и поножи. На одних были шлемы — конические или плосковерхие, на остальных же пестрели шкуры разных животных — телят, волков, выдры и лисицы. Вожак — смуглый парень с вислыми черными усами — сверкал убогим великолепием: кожаные штаны и сапоги, потрепанная рубашка пурпурного атласа под заржавленным нагрудником. На голове у него скалилась морда дикой кошки — шкура скрывала собственные волосы всадника.

Он приставил к груди Корбетта острие меча и щелкнул пальцами. Англичанин оглянулся по сторонам: противники были основательно вооружены — булавами, мечами, дубинками и щитами, а потому он пожал плечами и передал свой кинжал главарю.

— Кто ты таков? — спросил главарь на безукоризненном английском языке.

Корбетт всмотрелся в него — несмотря на лохмотья и видавшие виды доспехи, перед ним был человек образованный.

— Меня зовут Хьюго Корбетт, я — старший секретарь Королевской канцелярии. А это мой слуга, Ранульф атт Ньюгейт. Мы прибыли сюда по повелению Эдуарда, короля английского, дабы встретиться с лордом Морганом. А вы, сэр, кто такой?

Вождь всадников поглядел на Корбетта и вдруг расхохотался, а потом повернулся к своим товарищам и затараторил по-валлийски. Корбетт досадливо закусил губу: похоже, этот малый его передразнивал. Ранульф, находившийся у Корбетта за спиной, преодолел первый страх и уже вовсю глазел по сторонам. Валлийцам это тоже показалось забавным, один из них подался вперед и взъерошил Ранульфу волосы, а когда тот разразился грязной руганью, раздались новые взрывы смеха.

Сам Корбетт ни словами, ни действиями не пытался изображать героя: он-то знал этих валлийцев — добрых, вежливых, но чрезвычайно вспыльчивых. Они были склонны к внезапным приступам ярости, да и о телах казненных, вывешенных у входа в долину, он еще не позабыл. Смех улегся, и главарь, взяв под уздцы лошадь Корбетта, повел путников за собой, а его шайка тоже не отставала. Вот наконец стал виден весь Нитский замок — неприветливая голая громада, высившаяся над острыми отвесными утесами, которые нависали над скалистым морским берегом.

Огромная башня, или донжон, торчала над зубчатой оборонительной стеной, и, приблизившись к воротам главной башни в стене, Корбетт различил фигурки солдат на бруствере и огромные штандарты Моргана с пятью бунчуками. Но это было еще не все: на стене болталось тело повешенного, а над воротами висела квадратная, рыжая от ржавчины клетка, и толстая рыжая цепь, на которой она держалась, зловеще поскрипывала на ветру.