Согрей меня, или Научи меня прощать

Пролистав несколько страниц с различными именами и телефонами, я наткнулась на странные записи денежных сумм, около которых стояли имена напарников Артура, у каждого из которых была довольно необычная кличка. Я положила записную книжку на место. Мне стало нестерпимо больно, что мое имя записано среди множества женских имен и ничем не выделялось среди всех остальных, разве что только словом «жена». А еще меня царапнуло то, что муж записал клички – Дантист, Череп, Фаныч, Винт… Господи, неужели взрослые мужчины могут называть друг друга Винтами и Черепами?!

Я села на корточки и, засунув руку поглубже в ящик, извлекла… оружие. Самый настоящий пистолет в кобуре! Повертев пистолет в руках и чувствуя леденящий холодок под сердцем, я положила его на место, накрыв аккуратно сложенной черной майкой.

– Святые угодники… С кем же я живу! О боже…

Засунув руку во второй ящик, я порылась среди вещей и достала… гранату. То, что это была настоящая боевая граната, а не муляж, не вызывало сомнений. От страха я чуть было ее не уронила.

Дрожащими руками я сунула ее обратно. В этом ящике я насчитала ровно четыре гранаты. Ощутив сильное головокружение, я как можно быстрее задвинула ящики и на дрожащих ногах направилась на кухню, достала аптечку и сунула под язык таблетку валидола.

Артур явился поздно ночью в хорошем расположении духа и прямо с порога кинулся меня целовать:

– Люба, если бы ты знала, как я по тебе скучал! Ужас! Ребята еще в бане остались, а я торжественную часть отсидел и на крыльях любви полетел к своей любимой.

– А что значит торжественная часть?

– Там стол хороший был накрыт. Посидел, принял участие в решении многих вопросов. Встретился с ребятами, с которыми уже давно не пересекался, но которые мне сейчас очень нужны, потому что накопилось много важных дел.

– А где стол хороший был накрыт, прямо в бане?

– Конечно, в бане. У нас торжественная часть всегда на высшем уровне, а закуска, как в лучших ресторанах Москвы. Ты таких столов никогда не видела.

– И как же вы на сытый желудок паритесь?

– Так и паримся, – засмеялся Артур.

– Значит, это была торжественная часть?

– Торжественная, – подтвердил мой супруг.

– А произвольная часть тогда какая?

– Произвольная – это и есть париться в бане. В бассейне нырять и все прочее.

– А девочек в баню вы себе заказываете?

– Бывает иногда, – немного смутился Артур. – Люба, я в подобных мероприятиях участия не принимаю. На черта мне это нужно, если дома меня ждет любимая женщина.

– А раньше принимал?

– Любка, ты никогда не страдала особым любопытством. Зачем ты сейчас про это спрашиваешь? – Артур не скрывал, что ему хочется избежать данной темы. – Зачем копаться в прошлом? Поверь, оно у меня совершенно неинтересное. В жизни у меня была и есть всего одна-единственная любимая женщина – это ты. До тебя я не жил.

– А что же ты делал до меня? – В моем голосе послышалась горечь.

– До тебя я существовал.

– И никого никогда не любил?

– Никого и никогда. – Глаза Артура были настолько чисты и невинны, что им бесспорно хотелось верить.

– Так ты не ответил на мой вопрос. До знакомства со мной ты принимал участие в оргиях, которые твои друзья-бизнесмены устраивали в банях? – Я специально выделила слово «бизнесмены» и постаралась его произнести крайне язвительным голосом.

– Раньше бывало иногда. Люба, но почему ты думаешь, что мы целыми днями только и делаем, что паримся и заказываем себе девочек? Ты же живешь со мной уже полгода и прекрасно знаешь, что мы устраиваем встречи в бане не так уж и часто. Да к тому же мы постоянно паримся чисто мужской компанией, а такая произвольная программа, как сегодня, бывает крайне редко, и то только по праздникам.

– А какой сегодня праздник? – поинтересовалась я как бы между делом.

– Да так. У одного из ребят день рождения.

– У кого?

– У Дантиста.

– Он что, в стоматологической клинике работает, что ли?

– Нет, – рассмеялся Артур и прошел в комнату. – Это его так ребята зовут.

– Значит, это его кличка?

– Ну что-то типа того, – по-прежнему пытался уйти от разговора Артур.

– Не типа того, а кличка. А сколько ему лет-то, что его до сих пор называют по кличке?

– Тридцать.

– Надо же, уже не пацан, а его все по кличке называют… Так ты не ответил, он что, в стоматологической клинике работает? Он настоящий дантист?

– Да нет же. Я уже тебе это сказал.

– Тогда почему его так зовут? – продолжала докапываться я до правды и сама поражалась тому, насколько Артур не любит рассказывать о своей жизни вне дома.

– Люба, оно тебе надо?

– Надо. Ты же психуешь по поводу того, что у меня от тебя есть секреты, а сам ничего не хочешь мне рассказывать. Я же не спрашиваю тебя что-то из ряда вон выходящее.

– Его называют Дантистом, потому что при любых разборках, если он пускает в ход кулаки, все остаются без зубов, – вновь засмеялся Артур и посмотрел на меня, ожидая реакцию.

– Надо же, как смешно. У меня аж живот заболел от смеха. И где он пускает в ход кулаки?

– Я же сказал, на разборках.

– А кто с кем разбирается?

– С теми, кто не понимает элементарных вещей и кому приходится их объяснять.

– Значит, он борец за справедливость.