Согрей меня (СИ)

Сакура выдохнула, запрокидывая голову, когда Саске прислонился губами в том месте, где на коже оставались следы от металлической застёжки. Он прошёлся по нему кончиком языка, и это казалось для неё самым спокойным жестом, пока Учиха не вывернул руку, протискиваясь между их тел и накрывая её промежность поверх белья.

Она дёрнулась под прикосновением его пальцев, подавившись воздухом. Напряжение сковало ягодицы от пронизывающего искушением давления крепкой ладони.

Саске поднял к Сакуре голову, выдыхая ей в губы и целуя, тем самым заставляя её обнять его вновь.

— Не хочу тебя пачкать. — Харуно правда пыталась сосредоточиться на его голосе, но, видно, попытки выглядели слишком неуклюжими, судя по его ответной полуулыбке. Он легко чмокнул её, цепляя зубами нижнюю губу. — В более стерильных условиях я бы сделал это по-другому.

— Если нам обоим это понравится, — Сакура потянула руки к его паху, сжимая пальцы на возбуждённом члене, — обсудим, Господи, как же ты хорош. — Их руки там, внизу, сталкивались кистями, а звук его шипения настолько ей нравился, что она точно не отказалась бы послушать его ещё.

Сакура давно такого не испытывала. Ощущения, что всё происходящее — правильно. Когда находилась с человеком, к которому питала чувства или влечение, испытывала нужду и желание. Именно этот фактор обволакивал их физическую близость сплошным удовлетворением. Не отталкивал, не заставлял искать минусы, хоть Сакура и запамятовала потом сказать Саске, что боялась щекотки и не любила особых поцелуев в шею.

Она боялась, что сделает что-то не так, поэтому стягивала с Саске спортивные штаны медленно, поглаживая и лаская его член, пока он, как ей показалось, окончательно не озверел. В момент, когда он потянул с неё трусики, она клацнула зубами и даже не успела окончательно от них избавиться — стиснула его бёдрами, оставляя их, как ненужную тряпку, болтаться на щиколотке.

— Тебе всё ещё не нравится? — Саске протянул ладонь к шее Сакуры, несильно сдавив.

— А тебе? — выдала она без раздумий, а сама опускала взгляд куда-то вниз. Туда, где соединялись их тела и шелестела маленькая обёртка в его пальцах.

— Хм, — сорвалось с губ Саске; он выпрямился над ней, вскрывая пакетик с презервативом.

Сакура дышала тяжело, прошлась кончиком языка по губе, но взгляда не отводила от того, как его ладони прошлись по стволу, собирая смазку и мягко скользя вверх-вниз. Ей впервые не хотелось сгореть со стыда, видя, как кто-то ублажал себя, да ещё и настолько горячо в её глазах, что от одурения дрожащая рука сама тянулась к мокрой промежности.

Но Саске отрицательно мотнул головой, ловким движением раскатывая презерватив на всю длину и пристраиваясь меж разведённых стройных ног Сакуры. Она сразу же подалась ему навстречу, пытаясь скрыть чёртову улыбку, когда он опустил горячую плоть вдоль её половых губ, ёрзая и пачкаясь в её смазке. Он скользнул свободной рукой вдоль её ноги, закидывая так, что внутренний сгиб колена идеально ложился под его плечо.

— Я не скажу тебе этого, — Саске толкнулся в неё немного резче, чем того хотел, но остановился, нагнувшись к Сакуре, — чтобы не зазнавалась.

Она была настолько поглощена тем, как ощущалось его проникновение, что не сразу уловила ёрничество в тихом голосе. Дискомфорт от размера члена спадал при каждом движении Учихи, и Сакура уже точно не могла связно мыслить.

— Ты… — Она вцепилась ноготками в его плечи, соприкасаясь грудью с его торсом и млея от удовольствия. Скорость толчков с каждым разом увеличивалась, и ей хотелось рассыпаться на тысячи осколков от того, насколько это выбивало из неё душу.

Саске шикнул подле уха Сакуры, стараясь удержать её на весу, обхватывая узкую талию. Она вся теперь казалась ему такой маленькой и хрупкой, а то, как сжимала его стенками влагалища, — и вовсе выворачивало наизнанку. Учиха вряд ли бы подобрал подходящее слово для описания его состояния. Он уже не был уверен, что в нём осталась хоть капля алкоголя, которая бы влияла на разум так, чтобы обострялись эмоции. Нет. Его не вело и не кидало из стороны в сторону. Учиха был полностью в Сакуре, растворялся до последнего движения, выбивал из неё тихие стоны, но видел и ощущал кожей неподдельные чувства.

— Это просто… Господи, ты…

Он довольно усмехнулся, потёрся носом о её щёку, почти что кот, пьяный от мяты.

— Если у тебя кинк на руки, — прошептал Учиха, — боюсь, ещё парочка твоих таких стонов, и…

— Будешь любить, когда тебя хвалят? — Сакура почти обессилена, а низ живота пульсировал от такого давно забытого приятного чувства, что уже не хотелось говорить. — Я думала, у тебя навалом такого опыта…

Саске укусил её в шею, заставив пискнуть. Харуно откинула голову, дрожа под натиском его языка и крепкого засоса там, где вряд ли потом поможет что-то даже с высоким воротником.

— Какие же хуёвые стереотипы в твоей голове. — И в его голосе она уловила толику обиды, что развеселило, придав сил и импульса слабым рукам.