Согрей меня

В какой-то момент Стас сел на диван, устроил Мару у себя на коленях. Краем замутнённого слезами взгляда она видела только сжатый до побелевших костяшек кулак. Стас злился всё сильнее, и в какой-то момент Мара испугалась, что его разорвёт на части из-за ярости.

– Подонок, – выдавил, когда иссякли слёзы и слова.

– Стас, что делать? Он… живой, понимаешь? А я? И он… кто он мне теперь? Всё ещё муж? Но я не могу… а могила его? Там кто лежит? У того же человека, наверное, есть родственники! – Мара в ужасе округлила рот, в порыве эмоций ухватила Стаса за лацканы пиджака. Не заметила, как оседлала колени мужчины, навалилась сверху, не в силах контролировать своё тело. – Вдруг того человека ищут все эти годы?

– Мара, успокойся, – Стас обхватил рукой её затылок, упёрся лбом в её. – Это сейчас не самое важное.

– А что важно? – зло шмыгнула носом.

– Ты приехала ко мне, чтобы попрощаться? Сказать, что раз Сергей жив, то между нами всё кончено. Поэтому?

Мара даже испугалась. Да как он мог такое подумать?! Даже в мыслях не было!

– Ты что? Не смей такое говорить! – даже дёрнула его за грудки, едва не оторвав с мясом лацканы. – Нет-нет, я… потому приехала, что из всех людей в мире хотела видеть только тебя. Я бы ночевала в твоём подъезде, пока бы ты не вернулся.

Мара понимала, что несёт чушь, может быть, даже унижается. Но врать не хотела – без её лжи всё слишком запуталось, не хватало ещё начать сочинять небылицы.

– Дурочка, – Стас сгрёб Мару в охапку, вдохнул полной грудью запах её волос. – Я рад, что ты приехала.

Глава 33

Мара «выключилась», как перегоревшая лампочка. Просто уснула, сидя у Стаса на коленях, а он ещё долго укачивал её, глядя в окно. За ним тёмное небо раскрашивали холодные зимние звёзды, где-то за стенкой готовились к наступающим праздникам, а Стас никак не мог понять, что на самом деле чувствует.

Наверное, облегчение.

Сложнее всего – бороться с призраками. Когда весь дом Марьяны был заставлен напоминаниями, символами, а на мысленном пьедестале стоял, сияя золотом, непогрешимый погибший муж… трудно. А сейчас нет ни дома, ни символов, да и золото с постамента облезло и осыпалось фольгой из-под невкусных конфет.

«Может, киллера нанять?» – лениво размышлял Стас, прикрыв глаза. В конце концов, Сергею нравилось быть мёртвым, а таким подонкам разве нужна жизнь? Или на органы его сдать, пусть хотя бы тело послужит благим целям.

Мысли в голове бродили страшные. Если бы сейчас ему в руки попался Сергей, Стас мог его убить. Сломал бы шею и дело с концом, но хорошо, что этот урод где-то бродит, ему же лучше.

Даже к Суслику – любовнику бывшей жены – Стас не испытывал такой ярости. Собственно, тогда он больше на себя злился, хоть и чесались кулаки, а Поклонский всерьёз испугался, что Стас может наделать глупостей. Но нет, те эмоции даже близко не были похожи на ту ярость, что испытывал сейчас к облезшему бывшему святому Сереженьке.

Оказывается, всё в этой жизни познаётся в сравнении.

За грудиной царапнул страх. Что если шок пройдёт, и старая любовь очистится от ржавчины? Но что-то подсказывало: Мара не дура, на том Стас и успокоился.

– Не уходи, – сонным голосом попросила Мара, пока Стас нёс её в комнату. Пусть поспит, сил наберётся, если у мамы не отдыхалось.

Стас усмехнулся, присаживаясь на край кровати. Стянул с Мары платье, а она, как могла, помогала ему, хотя то и дело вновь засыпала как не с поднятой рукой, так со свешенной к полу ногой. Брыкалась и ворочалась, неразборчиво бормотала, с кем-то невидимым боролась и тут же умоляла Стаса никуда не уходить. Чудная женщина, слишком хорошая для этого прогнившего мира, в котором считается нормой оставить любящую жену в навязанном трауре ради спасения собственной шкуры. Впрочем, в человечность Стас не верил лет с десяти.

Сидел рядом с Марой, пока она окончательно не заснула. Мозг работал лихорадочно, искал решения. Самому с Сергеем встретиться? Вытащить эту гниду из его вонючей норы, где бы она ни находилась? Тряхнуть хорошенько и бросить к ногам Марьяны – пусть прощения просит-вымаливает?

Или всё-таки киллер? Органы? Вариант один заманчивее другого.

Стас криво усмехнулся, размял шею, растёр уставшие глаза. Тело онемело и покалывало, словно он сутки в неудобной позе спал, ни разу не повернувшись на другой бок. Встал с кровати, прошёлся до двери, вернулся обратно. Мара тихо сопела, обнимая ногами подушку, хмурилась, а на лбу выступила испарина.

Ей снился кошмар, и Стас презирал за него всех «родственников» Марьяны оптом.

А ещё удивлялся озверевшему от жажды мести Коршуну, наверняка набравшегося в тюрьме лишней злости. Почему он так ненавидит Сергея? Только ли из-за денег? Нет, после освобождения они ему конечно нужны, но за пять лет даже не попытаться натравить своих людей, никак не отсвечивать, а тут вдруг схватить в руки факел – через месяц! – и сжечь дом? Почему не сразу?

«Чую отчётливый запах нелогичного бреда», – подумал Стас и тихо вышел из комнаты.