Согрей меня

Он уже пять лет не был Сергеем Ионовым. Сейчас в палате этой больницы лежал Игорь Маслов – тот, в кого превратился однажды её муж. Он взял другое имя, превратился в другого человека, стал кем-то другим.

Подойдя к стойке регистратуры, Мара спросила:

– Можно увидеть Игоря Маслова?

– Вы ему кто?

– Я… просто знакомая.

И правда ведь – Игорю Маслову Мара была никем. Совершенно чужая женщина, которая ничем с этим новым человеком не связана. Сергей выбрал себе другое имя, он пять лет назад примерил на себя другую личину и с нею сжился.

Маре в этом новом мире не было места. Но она хотела увидеть Сергея, с ним поговорить. В последний раз и распрощаться с Сергеем навсегда.

– Я Марьяна Ионова, – сказала, навалившись грудью на стойку регистрации. – Сер… Игорь не обозначил меня в списке близких?

Молодая девушка по ту сторону стойки нахмурилась, уткнулась носом в экран компьютера. Щёлкала по клавишам, выискивая нужную информацию и наконец кивнула:

– Да, Игорь Петрович указал ваши данные.

Маре назвали номер палаты. Она поблагодарила улыбкой и рванула к лифтам. В суете не заметила, как оказалась на нужном этаже, как во сне, вышла наружу, прошла по коридору. Звуки тонули в ватном облаке – Мара не обращала на них внимания. Ей казалось, что она плавает в мутной жиже, и её серовато-зелёный оттенок портит все краски вокруг.

Палата, в которой лежал Сергей, оказалась последней по коридору. Рядом с дверью не было никого, и Мара коснулась ручки, набрала полную грудь воздуха. Всего один шаг отделяет её от прошлого, и нужно лишь набраться смелости, открыть дверь и ступить за порог.

«Смелее», – приказала себе Марьяна и открыла дверь. Смело шагнула в зияющую дыру прохода, зашуршала пакетом.

Палата была маленькой, но уютной. Мужской силуэт виднелся впереди – лежал на койке, не шевелясь. Мара испугалась: вдруг поздно, и Сергей испустил дух? Вдруг вообще не в его палату попала и теперь наблюдает чужую агонию?

Мара прикрыла за собой дверь, сделала шаг вперёд. Сердце колотилось громко, стучало в ушах. Марьяна зажмурилась, приводя чувства и эмоции в порядок, но перед обнажённой правдой была бессильно.

Лажащий на койке мужчина дёрнулся, почувствовав присутствие другого человека. С трудом обернулся, сфокусировал взгляд на Мерьяне и, узнав её, робко улыбнулся.

Мара всхлипнула: определённо это был Сергей, но узнать его получилось разве что сердце. В этом расплывшемся гематомами лице так сложно было узнать некогда любимого мужчину…

Но это был он. Несомненно.

– Марушка? – Сергей прохрипел её имя, и Мара едва не расплакалась.

Таким знакомым был голос, таким родным когда-то был.

Сколько лет она мечтала услышать его вновь. Молила небо послать хотя бы одну встречу, надеялась на неё, хотя знала: этому не бывать.

Но сейчас, оказавшись лицом к лицу со своим прошлым, пожалела о своих молитвах.

– Я пришла, – сказала и сделала шаг вперёд, прошла к тумбе, уложила пакет с фруктами. Один апельсин выкатился, упал на пол, но какое до него дело.

Он выдохнул. Избитый, покрытый гематомами и ссадинами, Сергей казался особенно жалким. Он потерял себя, собственное имя, превратился в какого-то Игоря Маслова – чужого и незнакомого человека.

Мара не узнавала в нём того, кого любила и о ком плакала. Перед неё, накрытый простынёй до подбородка, лежал чужак. И только глаза выдавали в этом незнакомце прежнего Сергея.

Сергей протянул руку. Мара сглотнула слёзы и подошла к койке.

Сергей улыбнулся разбитыми губами, цепко ухватил пальцами её руку.

– Прости меня.

Сергей прикрыл глаза, крепко удерживая Мару рядом. Его пальцы ласкали её ладонь, но никаких мурашек Мара не чувствовала. Лишь дискомфорт.

– Я так виноват перед тобой.

Ничего не ответила. Все слова были пустыми и лишними – время разговоров осталось в прошлом. Сейчас, Мара понимала как никогда раньше: ей нечего сказать Сергею.

Она ведь пыталась! Но слова застревали в горле. Мара смотрела на своего некогда любимого мужа, взявшего себе другое имя, примерившего чужую личину, и не узнавала его.

– Я тебя прощаю, – выдавила из себя.

– Правда?

Сергею будто бы действительно был важен ответ. Мара кивнула, испытывая облегчение: она больше не злилась, не страдала. Сейчас у неё была совсем другая жизнь – жизнь, в которой не было места прошлому.

– Ты его любишь? – Сергей закашлялся и ещё крепче вцепился в руку Мары.

Своей хваткой он причинял боль, но Мара выдержала. Поняла, о ком он спрашивает, улыбнулась мысленно.

Думая о Стасе, всегда хотела улыбаться, смеяться счастливо.

– Да, я его люблю.

Сергей замолчал, и взгляд его уплыл далеко, а на покрытом гематомами лице не отражалась ни одна эмоция. Тишина зазвенела, стала плотной и осязаемой, и Мара ждала, пока Сергей скажет что-то ещё.

Это был их последний разговор, последняя встреча. Всё нужно выяснить сейчас, иначе нет смысла.

Потому Мара ждала, пока Сергей – или уже Игорь Маслов? – родит мысль.

Но он молчал, только его пальцы бродили по её ладошке.

– Я рад за тебя, – сказал, наконец. – Прости. Я хотел бы… хочу признаться.