Согрей меня

Вся жизнь его была глупой: вначале он жил, помогая родителям, потом взял на себя заботы о брате, после женился, завёл детей. И во всём этом хороводе обязанностей и чужих желаний Андрей так и не нашёл времени подумать о себе. О том, чего хочется именно ему.

Он хотел Мару. Болезненно и жадно, но так и не смог её получить. Потому что, она права, он трус.

Таким и останется.

Поздно…

Она ушла, даже не обернувшись, не прощаясь. Андрей приложил кулак к груди, и сердце билось о рёбра гулко и часто.

«Прощай, Мара», – прошептал одними губами и, развернувшись, зашёл в палату. Прикрыл за собой дверь, забрался на подоконник и долго смотрел на кружащийся за стеклом снег. Он мягко ложился на землю, укрывал её, раскрасил больничный двор во все оттенки белого.

«Скоро Новый год», – подумал Андрей и улыбнулся.

Эпилог 1

– Ста-а-ас! – Мара громко завизжала и изо всех сил дёрнулась, пытаясь выиграть преимущество в их шуточной схватке.

Одной рукой Стас крепко держал её под рёбрами, а второй накрыл грудь – она так удобно ложилась в его ладонь. Идеально. Он даже застонал от удовольствия ощущать кожей, всем собой, каждой клеткой идеальное женское тело.

Мара была его наградой за всё то дерьмо, что случалось с ним раньше. Ни к кому в этой жизни он не испытывал такого болезненного и одновременно сладкого влечения. Трепета на самом глубинном уровне.

Его рука всё настойчивее гладила упругую грудь, умелые пальцы ласкали, посылая импульсы вниз живота.

Мара выдохнула, и в звуке этом мелькнуло зарождающееся удовольствие.

– Так нечестно! Ты меня лишаешь способности сопротивляться, – засмеялась, коварно повела бёдрами и хитро усмехнулась, глядя через плечо.

Не только он умеет пользоваться тайным оружием. Она тоже, знаете ли, способна на провокацию.

– Подло, – прошептал на ухо Стас и ногой оттолкнул большую коробку с ёлочными игрушками.

На самом деле, они забрались на этот чердак как раз за тем, чтобы найти украшения и наконец нарядить красивое пышное дерево, которое утром привёз в загородный домик Стас. Столько планов было, столько всего нужно успеть до боя курантов, но вначале они долго смеялись с какой-то ерунды, потом начали целоваться, а теперь…

Все планы вылетели из головы, все здравые мысли испарились, стоило им оказаться рядом. И всё-таки эта страсть не была безрассудной, не была детской.

«Эти чувства как зрелое вино», – подумал Стас.

– Но мы же хотели, Стас…

– Тс-с-с, – вновь шепнул, обжог дыханием. – Сейчас я хочу кое-чего ещё.

– Сильно хочешь?

Вместо тысячи слов, которые сейчас казались лишними, Стас качнул вперёд бёдрами, и Мара почувствовала внушительную выпуклость под свободно сидящими на бёдрах домашними брюками.

Стас повернул к себе Мару лицом, обхватил ладонью щёки, гладил пальцами нежную кожу. Наклонился ниже, но не торопился целовать – он любовался.

– Ты такая красивая, – прошептал одними губами, но Мара его услышала. Покраснела: его нехитрые комплименты всегда будоражили, делали её тело податливым, как глина. Лепи, что хочешь, только не останавливайся.

Мара сама подалась на встречу, не в силах больше терпеть. Она хотела Стаса едва ли не сильнее всего в этот момент. Прижалась к сильному телу, прильнула, обвила руками, погладила по спине. Провела ногтями по выемке позвоночника: вверх-вниз, и вновь, вновь…

Губы Стаса, настойчивые и властные, казалось, были везде: в уголке рта, на скулах, щеках, шее, ключицах… легонько прихватив зубами мочку, ласкал её языком. Мара закрыла глаза, запрокинула голову, отдавая всю себя в его власть.

«Только не останавливайся, иначе я взорвусь».

Но Стас и не думал: он бы сам не выдержал, прерви их кто-то сейчас.

На чердаке было пыльно, и Стас одним движением, почти не разрывая поцелуя, стащил через голову футболку, кинул её на старую тумбочку, невесть откуда здесь взявшуюся.

«Вот и пригодился этот хлам», – усмехнулся своим мыслям и, подхватив Мару под ягодицы, усадил сверху.

Его качало от нахлынувших эмоций, рвало на части от ощущений. Весь его мир сузился до глаз этой женщины, и за пределами них больше ничего не существовало.

«Так глупо и романтично, так сопливо», – подумал Стас, но плевать на это. Он действительно любил Мару, любил страстно, со всем пылом, о существовании которого в себе не догадывался. До минувшего октября не знал, что умеет быть таким.

«Она тебя расковыряла, вскрыла, вывернула наизнанку», – шептал противный внутренний голос, но Стас больше не слышал его. Все сомнения, глупости и самобичевания остались в прошлом. Тогда, в свой день рождения, когда он сел в машину и рванул вперёд, не разбирая дороги, он думал, что убегает от себя.

На самом деле, он бежал к Маре.

– Ты самый лучший, – сказала между поцелуями, а руки, живущие собственной жизнью, лихорадочно путешествовали по обнажённой груди Стаса.

Мара так много хотела ему сказать, но не могла подобрать слов, боялась разрушить момент, хрупкий, словно хрустальный шар.

– Молчи, – попросил, как всегда безошибочно угадав её настроение. Кожей он её, что ли, чувствует?