Согрей меня

– Сын! – Мара замерла в дверях с блюдом в руках, гневно глядя на маленького мальчика, перемазанного шоколадом. – Костя, ты опять слопал все конфеты?!

Она пыталась быть с ним грозной и волевой, но её сердце каждый раз таяло, когда видела, как забавно он хмурится.

Вылитый отец, только бороды не хватает. Хорошенький и зеленоглазый, он так сильно напоминал Стаса, что Мара не могла сердиться на сына. Хотя и была обязана! У него, в конце концов, диатез, а он глупости творит. Не ребёнок, а наказание.

«Нет, всё-таки счастье».

– Мама, я всего одну скушал, – виновато потупив глазки, Костя переминался с ноги на ногу. Ну, спекулянт же, чистой воды спекулянт.

– На, неси к столу! – Мара грозно глянула на сына и всучила ему в руки блюдо с курицей.

Крупный для своих пяти, Костя тихонько крякнул, принимая важную ношу, и с радостью кинулся выполнять задание, всегда готовый быть самым главным помощником.

Мара с умилением посмотрела в спину сына, улыбнулась. С рождением детей она стала не в меру сентиментальной, хоть и всячески пыталась проявлять строгость. Потому что от Стаса её не дождёшься! Он балует детей так, что никаких нервов на это не остаётся.

– Мама, – тихая и скромная Кристина, двойняшка Кости, потянула Мару за юбку. – Я пить хочу. Костя весь сок выпил.

Мара присела на корточки, погладила дочку по спинке. В отличие от крепкого и рослого брата, Кристина была крошечной и хрупкой, нежной и тихой. Она редко участвовала в шумных забавах брата, предпочитая рисовать в уголке. Больше всего она любила рисовать здания и мосты, и это было особенным предметом гордости Поклонского: крёстный Кристины радовался, что в их общей на всех семье растёт очередной архитектор.

Валера же, крестивший Костю, тихо усмехался и говорил, что архитектура – это здорово, но его пацан всяко за себя постоять сможет.

Они были такими забавными, эти взрослые серьёзные мужчины, и Мара не могла удержаться от улыбки, вспоминая своих близких, ставших для неё действительно семьёй. И поддержкой для её детей.

– Крис, ты должна себя отстаивать, – Мара погладила дочь по светлым волосикам.

– Но я не хочу отстаивать. Я хочу, чтобы Костя не выпивал весь сок.

– Не будет, я поговорю.

Кристина улыбнулась и поцеловала Мару в щёку.

– Папа мне звонил, – заговорщицки шепнула на ухо. – Он уже едет с работы.

Мара фыркнула в притворном гневе.

– Знаете, юная леди, я уже всерьёз начинаю ревновать. Почему папа звонит тебе, а не мне, его законной жене?

– Потому что я его принцесса, – Кристина захихикала, закрывая рот ладошками.

Вчера у неё выпал первый зуб, и она дико этого стеснялась. Зато Стас носился с этим зубом, как с писаной торбой, а Костя сурово смотрел на мир, потому что его зубы ещё были на месте.

– Мама, я всё, – уже умытый Костя появился рядом, гордый собой до невозможности. Виданное ли дело: ему доверили важное задание, и он с ним справился! Даже ничего не уронил!

– Ты умница.

Мара улыбнулась сыну и притянула его к себе. Обняла детей, вдыхая сладкий аромат их волос, поцеловала по очереди в макушку. Она слышала, что родители иногда любят своих отпрысков по-разному, выделяя для себя кого-то одного, но сама не могла разделить это огромное чувство. Она обожала их обоих, таких сладких, таких родных.

Стас вернулся с цветами для своих женщин и конструктором для самого важного мужчины. В свой день рождения он радовал тех, кто ему дорог: жену и детей. Кристина повисла у Стаса на шее, целовала в щёки, задыхаясь от радости. Она так любила отца, так верила ему, что Мара в который раз едва не расплакалась, глядя на эту идиллию.

Костя же по-мужски пожал отцу руку и убежал собирать конструктор. В дверях задержался, посмотрел на сестру и, шмыгнув носом, спросил:

– Крис, поможешь?

– А ты не будешь больше весь сок выпивать? – прищурившись, она упёрла руки в бока, маленькая гневная женщина, так похожая на мать.

– Ой, ладно тебе, – отмахнулся.

– Нет, ты пообщещай! А то мама с тобой поговорит.

Стас сдавленно хохотнул, ставя букеты в вазы, а Мара шикнула на него.

– Ла-а-адно, – насупился Костя. – Обещаю!

– Вот и молодец, – важно кивнула Кристина.

– Ну, так что, идёшь собирать конструктор?

Кристина закатила глаза, но вдруг счастливо рассмеялась и поскакала за братом.

Стас оказался рядом, обнял Мару, прижал к себе. Она вновь, как и много лет назад, не сумела сдержаться: стала на носочки, положила ладошки ему на щёки, погладила всё такую же мягкую бороду.

– Мне сорок шесть, – сказал, словно Мара могла об этом забыть.

– Поздравляю, – улыбнулась и поцеловала мужа. – Мой самый лучший мужчина…

– Моя невероятная женщина.

Дети притихли, собирая конструктор. Иногда из детской доносились вспышки назревающей ссоры, но занятие было слишком увлекательным, чтобы тратить время на ерунду.

– Мы с детьми стол накрыли, – сообщила Мара, потираясь щекой о ткань пиджака.

– Очень здорово, но я не голоден.

– Совсем-совсем?

– Ну… – хитро улыбнулся, и вокруг глаз разбежались так любимые Марой морщинки-лучики. – Голоден, но в другом смысле.