Согрей мое сердце

Холли удалось произнести это с насмешкой, хотя такой Тео ей был незнаком, и она занервничала сильнее. В нем появилась какая-то новая грань. Сейчас Тео даже отдаленно не напоминал большую, вальяжно разлегшуюся кошку, щурящую глаза на солнце. Перед ней был взбешенный тигр, готовый к броску.

А может, она боится, что Тео ей не поверит?

Или что поверит…

– Что ты можешь мне сделать, чего уже не сделал? – оттягивая момент истины, спросила Холли.

– Отлично, – протянул он. – Мы приступили к обвинительной части. И так стремительно! Ты в самом деле собираешься взвалить на меня вину за что-то? – Он рассмеялся, но это был неприятный смех. По ее коже пробежали мурашки, внутренности свело от страха. – Должен признать, я с нетерпением жду представления. Прошу, Холли. Расскажи мне, как я тебя предал.

Холли не могла вздохнуть. Жаркий взгляд Тео был полон осуждения, рот искривился. Ей казалось, что он приковал ее к стулу силой своей ярости, и опасная слабость уже была готова завладеть женщиной. Еще немного – и она не выдержит, сломается… расколется…

Но она справилась.

– Я готова поговорить о нашем браке, – произнесла Холли, сделав над собой усилие, чтобы казаться спокойной. – А ты? Когда мы в последний раз затронули эту тему, ты только ревел и бил кулаком по стене.

После чего произошло то неистовство, безумство, подобное взрыву, а не обычный секс, но это Холли говорить не стала. Тео тоже промолчал. Но даже невысказанное, воспоминание продолжало висеть между ними – как прилетевшая из прошлого обжигающая искорка, как невидимое клеймо на их телах, когда они безраздельно принадлежали друг другу. Холли даже сейчас слышала треск его рубашки, которую она разорвала, чувствовала упругость его кожи под своими зубами и почти физически ощущала рвущиеся наружу беззвучные рыдания их душ. Затем Тео слился с ней – сильно, неумолимо. То была прощальная песнь любви…

– Прекрасно, давай обсудим наш брак. – Тео подался вперед. – Позволь мне подвести итог всему, что между нами было. Я боготворил тебя. Ты меня предала. Точка.