Сойка-говорун (СИ)

Я чувствую, что меня будто снова ударили: в ушах звенит, тело обмякло, а в голове пустота. Я хочу что-то сказать: губы шевелятся, но изо рта не вылетает ни звука. Катон осторожно, словно боится меня спугнуть, делает шаг ко мне. Когда между нами остается меньше шага, я выставляю руки, но парень тут же крепко прижимает меня к себе. Мои руки повисают вдоль тела. Катон что-то шепчет мне на ухо, но я почти не слышу его. В голове вновь всплывает разговор с Куртом Бонедзом. Наконец, взяв себя в руки, я приподнимаюсь на носки, чтобы хотя бы немного быть на его уровне и шепчу ему прямо в губы это чертово признание.

***

Я едва не проспала свой утренний ритуал, о котором, скорей всего я вскоре забуду. Феликс бегает по перилам, перепрыгивая через чашку кофе. Я с улыбкой наблюдаю за ним, сладко затягиваясь сигаретой. На улице тепло, несмотря на раннее утро. В небе ни облачка, что гарантирует отличную солнечную погоду, которая давно не баловала Дистрикт-2. Курт Бонедз уже давно на позиции, в ожидании пролетающих птиц. Я нетерпением жду начала «охоты».

Феликс, в очередной раз совершив грациозный пируэт, соскакивает на пол и бежит с балкона. Я даже не обернулась.

— Будь мы на Играх, ты был бы уже мертв, — успеваю сказать я, прежде чем Катон обхватывает меня сзади. Он быстро целует меня в щеку.

— Тоже любишь наблюдать за стрелком по утрам?

— Да. А ты почему раздет? Холодно же.

— Потому что кое-кто ушел в моей рубашке.

— Потому что кое-кто порвал мою, — говорю я. — Что у тебя другой одежды нет?

— Все в гостинице. Я же приехал почти нелегально. Никто, кроме необходимых лиц не в курсе о моем возвращении.

— Представляю, как все обрадуются.

— Кроме Магнуса. Он меня с 74-х Игр терпеть не может.

— Потому что ты ему кое-кого напоминаешь, — с улыбкой говорю я.

— Ты о ком?

— Да так.

Воздух пронизывает выпущенная стрела. Несчастная птица падает куда-то во двор дома Курта.

— Сейчас Берглинд выпустит собак, — заговорчески произносит Катон, опираясь подбородком мне в плечо.

— Не выпустит. Как-то они забрались во двор Джексон и потоптали красные розы, которые она посадила. На следующий день один из псов был без хвоста.

Катон смеется, а я продолжаю наблюдать за стайкой птиц, прикидывая, какой предстоит пасть следующей.

— Принеси мне футболку, потом получишь рубашку, — приказным тоном говорю я Катону.

— Слушаюсь, — он быстро целует меня в щеку и покидает балкон. Глупая улыбка не сходит с моего лица. Вдруг стрела пронзает очередную птицу, и та камнем падает на мой балкон. Я успеваю ее поймать: она еще жива.

— Все нормально? — кричит мне Курт с башни.

— Да! Все хорошо, — отвечаю я, рассматривая птицу. Стрела попала ей в крыло, но она все норовит вырваться из моих рук. — Ого, какая ты бойкая. Подожди, сейчас я ее вытащу.

Я ломаю стрелу пополам и достаю из крыла. Птичка, оказавшейся сойкой-говоруном, во время процедуры не произносит ни звука. Лишь смотрит в синее небо и наблюдает за своей стаей.

— Хочешь обратно, да? Не боишься, что не удастся взлететь или что стрела опять настигнет? Ну смотри, только знай: я тебя отпущу, а дальше ты сама вольна выбирать, что делать. Либо умереть, либо бороться.

Я выпускаю сойку и она, почти упав на землю, взлетает вверх. Поначалу ее полет неуверенный, но вот она нагнала стаю, летящую навстречу зарождающемуся восходу.

Эпилог

Идет соединение. Связь будет установлена через несколько секунд.

— Есть новости?

— Да и весьма хорошие. Наш агент внедрен в Дистрикт-2.

— Отлично. Когда мы можем начать действовать?

— Когда Капитолий сделает первый шаг.

— А если он не сделает?

— Поверьте, рано или поздно это случится.

— Ваш агент будет готов?

— Непременно.