Сойкина Ворона (СИ)

Несколько минут я просто стояла посреди комнаты и бездумно смотрела перед собой, успокаивая расходившиеся нервы. Нет, не от внезапного появления в квартире Сойкина, не до того сейчас. Сам факт, что формула «мой дом-моя крепость» уже больше не являлась правильной и рабочей, почти ошеломлял. Опять же, не из-за Михаила. Как раз от него, при всем, установленном опытным путем, воздействии на мое душевное равновесие, я угрозы не ощущала. А вот от осознания, что больше нет у меня своего угла, на который никто не может покуситься, пожелать отобрать себе, принуждая выметаться, стало худо. Ну да, придя домой сегодня, я обнаружила тут безопасного Сойку с дурацким заявлением о том, что он тут теперь живет, но ведь со всей отчетливостью представила, что это мог быть и кто-то другой, совсем не с мирным намерением достать меня своими подкатами в будущем. А это неожиданно очень страшно.

Просто я так давно уже, кажется, потеряла все, свыклась с этой мыслью, жить с этим научилась, а теперь, оказывается, что снова есть что терять. Как этому противостоять? Как быть с тем, что идиотским поджогом тряпья прихвостни Бариновой в следующий раз могут не ограничиться? Что запросто могут подстеречь и по башке битой дать исподтишка, и никакая подготовка Орионовская тут мне не в помощь. Или вовсе вскрыть квартиру, пока сплю, и сделать… да что угодно. Я ведь одна. Хотя…

Пристроив скалку на тумбе и скинув куртку, вышла из комнаты и пошла по коридору, ориентируясь на звуки какой-то возни на кухне. Застала Михаила как раз ловко расчленяющим здоровенный окорочок на части, а на плите как раз грелась сковорода с маслом.

— Как долго ты тут планируешь жить? — спросила его в лоб, точнее в широкую спину. Уточнять, как он в принципе стал моим соседом, смысла не видела — понятно же, что это Колька сдал, а как они пересеклись — уже мелкие частности.

— А ты меня уже выгнать захотела? — оглянулся Михаил через плечо, хмуро глянув в глаза. По-моему, подобное выражение на его вечно осененном улыбкой лице я вижу впервые.

— Как раз наоборот.

Сойка положил нож и развернулся ко мне весь, как-то сразу расслабляясь и расплываясь в привычной улыбке.

— Так и знал.

Где-то в окрестностях сердца странно защекотало-распушилось от этой его улыбки и того самого плотоядно-дразнящего взгляда, на вызов в котором я уже однажды… Стоп!

— Вряд ли. Я не против твоего заселения совсем не по той причине, что у тебя сейчас наверняка на уме, — как можно суше заметила я.

— Прежде чем задать сам собой напрашивающийся вопрос «а по какой же» хочу тебе напомнить, что вчера поначалу ты тоже делала вид, что я тебя вообще никаким место не интересую. Собираешься и дальше придерживаться той же политики? Я не против, учитывая чем это в итоге кончилось, просто уточняю, чтобы не тупить в нужных моментах. — Как же трудно не отвести глаз, выдавая собственную неспособность заблокировать эту его суперспособность какую-то прикасаться провокационно даже не взглядом — мыслями порочными.

— Я все же предпочту сначала ответить на твой незаданный вопрос, а точнее ввести в курс творящегося вокруг, а исходя из этого и твоей возможной реакции мы обсудим личные моменты. Или нет.

— «Или нет» — без вариантов, — за лукавым блеском в голубых глазах напротив мелькнуло нечто более опасное и глубинное — упрямство мужчины, что не намерен свернуть с выбранного курса. Упрямство его, а совершенно необъяснимая инъекций чувственного жара по моим венам. Вот же черт! Неужели все заново? В смысле формула «чем больше себе запрещаешь — тем острее желание нарушить собственный запрет» в действии?

— Посмотрим. Как ты заметил воняет тут горелым и на двери пятно, и это все неспроста. Некий бизнесмен изъявил желание выкупить все квартиры в нашем доме и реставрировать его, очевидно сделав своим типа фамильным гнездом.

— Ну че, похвальное начинание, тем более в наши времена, когда всем все похрен, — взгляд Сойки сфокусировался на моих губах, усилив кратно то самое ощущение невидимого прикосновения. Мы не целовались. Не в губы. Я не знаю как это. С ним. Но в горле вдруг сухо, зато совсем в другом месте вообще не к месту влаги прибывает.

— В общем-то да, — была вынуждена согласиться я и таки сглотнула. — Но проблема в том, что я никуда выселяться и переезжать не хочу, как и продавать свою часть недвижимости. У тебя масло горит.

— А-а-ага! — протянул Михаил и, крутанувшись на месте, присолил и поперчил мясо и закинул его на громко зашкворчавшую сковородку. А я, вместо того, чтобы получив послабление в мужском на меня воздействии и отвернуться, уставилась на его задницу. — Ясно, стало быть поджог — это акт устрашения от этого самого типа, чтобы ты передумала?

Сойка налил в кастрюлю воды и водрузил ее на соседнюю конфорку и снова развернулся, и вот тут уж глаза я резко подняла, потому что чертовы спортивные штаны скрыть очевидного — то есть, что возбуждаюсь не только я одна — тут не могли совершенно.