Соискупитель

А вот и моя волшебная поляна. Эта полянка – самое лучшее место, чтобы умереть. Любовно намыленная верёвка уже болтается на толстой ветке меллорна. Я горько смеюсь и сажусь на свою красивую табуретку. Бурые бесы куда-то исчезают. Осталось сделать только последний шаг, но моё тело обессилело, оно хочет спать. Надо остановить свой внутренний диалог, надо увидеть линии мира. Да пребудет со мной Сила! «Махатмы, возьмите мою душу!» – кричу истошным охрипшим голосом. Вскакиваю. И на мой крик из-за деревьев появляется косуля. Начинает светать. «Махатма Мория! – восклицаю я в исступлении. – Спасибо, что пришёл за мной сам!»

Я никогда не видел газель. Она стройна, влажная мордочка тыкается в моё голое плечо. Огромные глаза, мягкая шёрстка, копытца, как палочки. Похожа на добермана или гончую. Дикая коза…

– Аз есмь онагр, – говорит копытное.

– А я – боров, – сказал я.

– Почто от веры Христовой отступиши, басурманин? – спрашивает волшебное животное.

– Махатмы… – говорю я косуле.

– Аще не покаешися, погибнеши! – отвечает существо и целует меня в лоб. Как мать.

*  *  *

Мне снится сон. Я стою на коленях перед огромным чёрным джипом с тёмными стёклами. А в джипе сокрыто что-то большое и ужасное. Тёмное. Через бесконечное время оттуда вылезает страшный негр-священник, иеромонах. Он огромен, метра три ростом, полтора в плечах. У него чёрные глаза, чёрная борода, чёрная мантия и даже чётки чёрные. Пожилой. Я целую ему ноги и говорю: «Прости меня, отче!»

«Для тебя свет тёмен, а тьма светла! – говорит он. – Что хочешь от меня?»

«Чтобы мне прозреть».

«Веруешь в Сына Божия?»

«Я не знаю его», – отвечаю я. Немыслимо, невероятно лгать перед этим существом.

«Это тот, кто сейчас говорит с тобою!» – оглушительно ревёт негр.

«Верую, Господи!» – говорю я, изо всех сил стараясь не пятиться (я умею быстро перемещаться задом, стоя на коленях). Негр садится на корточки и улыбается. Я с ужасом замечаю, что зубы у него тоже чёрные. Он плюёт на пальцы, смешивает свою слюну с дорожной пылью и протягивает к моему лицу свою огромную ручищу. «Не зажмуривай глаза, сынок!» – ласково говорит священник.

В следующую секунду всё меняется. Я вижу белое небо, белый джип, белые одежды, белую руку и светлого старца с ослепительно белой бородой. В небе я вижу ангелов. «Скажи, отец, – спрашиваю я то, что давным-давно хотел спросить. – А кто явился Аврааму у Мамврийского дуба? Святая Троица?» «Да нет же, сынок! – отвечает отец. – Сын Божий явился. С архангелами Михаилом и Гавриилом. Бога Отца никто никогда не видел. Но кто видел Сына, тот видел Отца».

*  *  *

И вот я иду по лесу или парку. Ветер сильный и тёплый, весенний, хоть сейчас не весна. А снежинки холодные и тают на моём лице. Ноги увязают в грязи, и она приятно хлюпает под ногами, напоминая морской прибой. Никогда нигде вы не увидите таких красивых деревьев, как поздней осенью! На них ещё даже сохранились последние листья, которые радостно машут мне с высоты! Деревья таинственны и духовны, как ангелы света. Они словно обнажаются под светом Истины, который пробивается из-под рваных облаков. Боже, что это за облака! Можно часами завороженно смотреть на то, как они несутся вдаль. Они не серые, а серебристые, алмазно-перламутровые и живые. Вдали грохочет автомобиль, и поступь какого-то огромного добрейшего существа слышится мне в вибрации земли. Я слышу какой-то звон. Наверно, неподалёку звонят к Всенощной. «Динь-динь-динь-динь-динь-динь-динь-дон-дон-динь-динь-дон-дон-динь-динь-динь-динь-динь-дон-дон». А потом я осознаю, что звенит не снаружи, а внутри, у меня в голове или в сердце. Это Иисусова молитва. Это образ Божий рвётся наружу и пытается любовью своею объять весь мир. Но мне ещё предстоит множество скорбей. Хотел бы принимать их с радостью, но я наперёд знаю, что ещё буду злиться и роптать.

Но того, что произошло, уже никому не вытравить из моей души. Теперь чёрные тени бессильны надо мной. И всё вернётся сюда, к Иисусовой молитве в тихий сумеречный час. Небо распахнёт свои объятья, я явлюсь на суд Солнца Правды и забуду Землю. И, конечно, я буду осуждён за грехи мои. Но перед тем, как я буду отправлен в ад, мне будет позволено обнять моего Отца. Ведь последнее желание осуждённого на смерть всегда исполняется. И я обниму моего Господа изо всех сил и никогда не отпущу. Во веки вечные!

 

Конец

СТАТЬ ВОИНОМ

Самое страшное со мной уже произошло – я родился предназначенным к смерти. Главный врач поставил однозначный диагноз: не проживёт и ста лет. О, как бы я хотел услышать, что родился бессмертным!

Жизнь моя не отличалась разнообразием и красотой. Поэтому было не важно, проживу я ещё десять лет или пятьдесят. Но у меня была мечта. Я хотел преобразиться в бессмертного.

Когда я осознал, как глупо бояться смерти, если ты неизлечимо болен, я стал искать того, кто изменит мою природу. Вокруг меня не было ни одного бессмертного, поэтому мне не было обидно, что я умру. С другой стороны, некому было научить меня бессмертию.