Сойти с ума. Краткая история безумия

Германия уже давно имела свой собственный, правда, ограниченный, опыт патронажной системы. К востоку от Бремена, по железнодорожной линии Бремен — Гамбург, в красивой местности Обернейланд, вокруг частной лечебницы врача Энгелькена, совершенно так же, как вокруг церкви св. Димфны и по аналогичным причинам, вошло в обычай среди поселян принимать на содержание душевнобольных: Энгелькен привез из Индии способ лечения психических расстройств опием, держал этот метод в тайне и привлекал в лечебницу множество больных, которых не мог разместить. Так положено было впервые, начиная с семидесятых годов XVIII века, основание чему-то вроде патронажа в Германии. В начале XIX века бременские власти взяли это дело под некоторый контроль, поручив его городскому попечительству о бедных, а начиная с 1877 г. надзор за больными был вверен врачу — потомку первого Энгелькена, уже после того, как секрет опийного лечения давно был доложен одним из членов семейства Энгелькен съезду естествоиспытателей в Бремене (1844) и потом в Геттингене (1854). Этот сравнительно маленький патронаж в поселках Роквинкель, Эйлен, Гегевемур, Остергольц и других обслуживает не больше 150–200 больных. Другим местом в Германии, где образовался патронаж, был Ильтен в Ганновере. Врач Варендорф (1826–1898), начиная с 1880 г., развил здесь хорошо поставленную патронажную систему, получившую мировую известность. Наиболее подходящими для призрения в семьях считаются следующие группы больных: слабоумные от рождения или в исходных состояниях психоза, параноики с побледневшим бредом, старчески слабоумные и т. д. В 1875 г. в Шотландии, при колонии Будили, около Глазго, организован был образцовый патронаж. В последующие годы в Бельгии, недалеко от Льежа, была устроена патронажная колония Лиерне, а во Франции, почти что в ее географическом центре, в небольшом городке Дюн-сюр-Орон, в 1892 г., организовано было посемейное призрение больных, доставляемых из парижских больниц. В 1888 г. в Шотландии доктор Митчель открыл образцовый патронаж Кенноуей.

Замечательно, что при всех этих начинаниях неизменно слышались предостерегающие голоса, утверждавшие, что невозможно создать искусственно новый Гель. Такие же пессимистические замечания раздались и тогда, когда Корсаков и Баженов в 1887 г. предложили эту систему в России. Все эти опасения, однако, не оправдались. Во всех странах Европы патронаж вошел составной частью в общую организацию психиатрической помощи. Лечебная идея патронажа заключается в том, чтобы больной, живущий в семье, принимал участие в ее жизни и работе, в силу чего активность нервной системы, психический тонус, общественно-трудовые эмоции, поддерживаясь на известной высоте, надолго сохраняют личность человека от деградации, неизбежной в условиях закрытой больницы или приюта для хроников. Особой разновидностью патронажа является помещение больных в семьи больничных служащих, предложенное Альтом, директором заведения Ухтшпринге. В России благодаря энергичной деятельности Корсакова, Баженова, Кащенко, Товсеева, Реформатского, Вырубова, Бруханского, Ступина, Яковенко и других психиатров-общественников устроены были патронажи в Рязани, Москве, около Нижнего Новгорода, Екатеринослава, Воронежа и т. д.

Морель и учение о дегенерациях

Расцвет естествознания в середине XIX столетия. Дарвин и интерес к вопросам наследственности. Монография Проспера Люка. Патологическая психология Моро де Тура. Появление Мореля. «Трактат о вырождении»

Пятидесятые и шестидесятые годы ознаменовались во всей Европе необычайным интересом к естественнонаучным проблемам. Развивающаяся техника и потребности производства воочию показали первостепенную важность всех знаний, касающихся материальной природы. Успехи физики и химии дали могучий толчок физиологии. Иоганнес Мюллер в Германии, Клод Бернар во Франции наносили смертельные удары виталистическим пережиткам. Многим казалось, что мечты Декарта и Ламетри — объяснить животный организм от начала до конца как механистическую систему — близки к полному осуществлению. Патологическая анатомия и гистология достигли необычайного расцвета в лице Вирхова. Сильно всколыхнулась наука о развитии зародыша — эмбриология, и одновременно стали на очередь вопросы генетики и эволюции во всех областях знания. И вскоре биологи и врачи с совершенно новым интересом обратились к вопросам наследственности. В это время появился во Франции психиатр исключительной оригинальности. Глубоко неудовлетворенный всеми предложенными до него классификациями психозов, он сделал попытку обосновать подразделение душевных расстройств исключительно на этиологическом принципе. И среди этиологических факторов он отвел первенствующее место наследственности. Этот психиатр был Морель.