Союз будет жить

– Ой, Володя, ты рискуешь вместо расположения к нам получить отторжение.

– У нас и так от него много что есть, на десятки лет хватит!

– Ты не понял главного, он хочет не просто не дать стране развалиться, он хочет вывести ее в лидеры. Амбиции, самолюбие, называй как хочешь, но парень старается.

– Саша, перед пленумом я все же хочу подстраховаться.

– Ладно, Володя, но только с его позволения, эти твои комитетские штучки к нему не применять! Понял, я против!

– Я поговорю с ним, думаю, он не будет возражать.

Я подъехал на такси к Лубянке и немного прошёлся пешком, вдыхая прохладный воздух после дождя. Сыро сейчас, дожди все чаще, осень. Слякотно, прохладно, а скоро зима, бр‑р-р, не люблю холод.

Шёл в серый дом я не по своей воле, вызвали. Охранник Смирнов плёлся на расстоянии, осведомлённый заранее, куда и зачем мы идём. Семичастный вечером позвонил и пригласил. Сказал, ничего срочного, но что-то в его голосе мне не понравилось. Наслушался наших разговоров, что ли? Так вроде ничего такого противозаконного мы не обсуждали. То, что нас слушают, я допускаю, они всех слушают, кого надо, конечно. Генсеков слушали, что уж говорить о таких, как мы…

– Здравствуйте, Владимир Ефимович, – поздоровался я вежливо, когда секретарь проводила меня к председателю КГБ.

– Привет, Сань, дело есть, – он легко поднялся с кресла и протянул руку. Я пожал его ладонь, сухую и крепкую.

– Что-то случилось?

– Не то чтобы, но для того, чтобы не случилось, ты и понадобился.

– Спрашивайте.

– Тут вот какое дело…

Чего это он мнётся, никогда его таким не видел.

– Ты не откажешься поговорить с одним человеком…

– С каким? – не понял я. Обычно, если они кого-то посвящали в моё дело, то приводили и знакомили, а тут вдруг спрашивает.

– Он психолог. Мы хотели попробовать узнать у тебя кое-что, по новой методике. Понимаешь, скоро пленум, нам нужно подготовиться. Саша оставляет пост, но мы хотим быть уверены в тех людях, кому он достанется. Ты многое сообщил, но вдруг что-то забыл, мало ли, сам говорил, что бывает так, вспоминаешь о чем-то, когда столкнёшься с этим.

– Чего, пытать решили? – невесело хмыкнул я, улыбнувшись лишь уголком губ.

– Ты сдурел, что ли? Хотели бы, ещё тогда, в самом начале сделали бы!

– Так что тогда?

– Учёные называют это гипноз…

– А-а-а, понятно, выпотрошить решили, да ещё и согласиться упрашиваете? Гуманно. Только вот зачем, не понимаю. Я даю вам всю информацию, какую только могу вспомнить, утаивать не в моем характере.

– Я и не говорил, что ты что-то утаиваешь, но, Саша, ты выдаёшь информацию, которую сам анализировал. Сделал какие-то выводы и дал нам. Понимаешь, на каждую проблему можно и нужно смотреть с разных сторон. Вот взять любого из тех, кого ты нам предложил устранить…

– Я ничего такого не предлагал… – возмутился я, впрочем, не особо яростно, – просто озвучил свои мысли.

– А ставрополец и алкаш?

– По этим двум, может, ещё пяток козлов наберётся, другого мнения быть не может. Думаю, не сделай вы так, как я предложил, в милиции сейчас висели бы нераскрытые убийства.

– Вот видишь, ты судишь, исходя из своих, одному тебе ведомых мыслей. Что если кто-то из них мог сделать и что-то хорошее, но теперь будет лишён этой возможности? Вдруг кроме него такое и сделать-то больше некому?

– Да уж, – я покачал головой, – думаю, ещё таких уродов, мечтающих уничтожить СССР, поискать надо! А больше, кроме полнейшей разрухи, они ничего и не сделали, факт.

– Это опять же только твоё суждение.

М-да, какой ты сегодня упёртый, гражданин председатель… Чего задумал?

– Товарищ Семичастный, по-моему, мы это все обсуждали ещё в семидесятом. Скажите, какой мне был смысл топить одних и продвигать других, а? Если так разобраться, то я никого из вас лично не знал никогда, даже близко не видел. Так почему я решил довериться кому-то, а других уничтожить? Что вы хотите от меня, к чему весь этот разговор? Вы как будто первый раз меня видите и слышите, что ещё вам нужно доказать? С моей помощью вы нейтрализовали кучу преступников, всех этих насильников и мучителей, убрали из органов продажных ментов и ваших подчинённых. Страна получила толчок, идёт развитие по всем областям, но… Вы начинаете игру в недоверие. Я не понимаю вас. Александр Николаевич в курсе? Он это одобрил?

– Я тоже всегда честен с тобой, поэтому расскажу. Да, генсек в курсе и не одобрил, поставил условие. Все должно пройти только с твоего согласия. Он боится, что ты обидишься и откажешься сотрудничать. Как видишь, я ничего не скрываю.

– Хорошо, я согласен на этот ваш допрос, но предупрежу сразу…

– Саш, пока не сказал того, о чем можешь пожалеть, подумай, – обрезал мое выступление Семичастный.

– Вот это я и хотел сказать. Подумайте… После таких процедур наши отношения уже не будут прежними, это очевидно.

– А что такого ты скрываешь, что делаешь подобные заявления? – вдруг завёлся председатель.

Да, чёрт, нашёл с кем играть. Кто я по сравнению с этими мастерами интриг? Дитя неразумное!

– Делайте, что хотите, – отступил я, – я все сказал!