Союз двух сердец

- Все, кроме Лэвероков. Когда я был маленьким, на Рождество отец домой не возвращался: с приходом холодов он вербовался на рыболовецкое судно и уходил на зимний лов едва ли не до весны. А в Санта-Клауса мы не верили уж слишком были бедны. Моя сестра Минвана - она у нас старшая - водила нас к торжественной мессе, а когда мы возвращались домой, каждого ждал один-единственный завернутый в обычную бумагу подарок. Но когда мы повзрослели, от Рождества как-то отказались. Интерес пропал, что ли?

- А как же твоя мама? - удивилась Шатти. - Она вам разве ничего не дарила? Не рассказывала рождественских притч? Не делала пудингов?

- Да маму-то я толком и не помню... - Кеннет помолчал, пытаясь воскресить в памяти хотя бы малейшую подробность. - Линн Лэверок...

Она бросила нас, когда мне и пяти не исполнилось. Смутно припоминаю, что однажды мы вроде как и впрямь наряжали елку. На ветках качались бантики, снежинки всякие, а на верхушке восседал огромный фарфоровый ангел. А может, я просто все выдумал...

- Так почему бы тебе не обновить запас воспоминаний? - предложила Шатти. - Можно испечь рождественских печений. Купить кассеты с рождественскими гимнами. Это все быстренько создаст нужное настроение, ручаюсь тебе!

- Не думаю, - покачал головой Кеннет. - Но послушай-ка, если ты любишь встречать Рождество в семье, почему бы тебе не съездить домой? Я могу тебе денег ссудить. И даже помочь с билетом.

- Нет. Не могу, - тяжко вздохнула Шатти. - И дело вовсе не в деньгах. Я просто.., не могу. - И, подняв глаза, произнесла:

- Я тебе ужасно сочувствую.., из-за мамы.

- Ты уж извини, что я такой дядюшка Скрудж, - в свою очередь посетовал Кеннет.

- Ах, позвольте мне вам не поверить, мистер Лэверок, - лукаво улыбнулась девушка. - Я вас перевоспитаю. Хотите пари? К двадцать пятому числу сего месяца вы будете самозабвенно распевать: "О-о-омелы ве-енок!.." - и собственноручно повесите на дверь хорошенький красненький носочек с заштопанной пяткой.

Расхохотавшись, Кеннет нагнулся, зачерпнул пригоршню снега, неспешно слепил комок и, примериваясь, подкинул на ладони. Изумрудно-зеленые глаза Шатти расширились, на губах заиграла озорная улыбка.

- Знаком ли тебе термин "прямое попадание"? - зловеще осведомился он.

- Знакомо ли тебе словосочетание "несбыточные надежды"? - с ангельской улыбкой ответила Шатти и, показав "нос", бросилась бежать, поскальзываясь на тонком льду.

Кеннет прицелился. Снаряд взвился в воздух и пришелся жертве точнехонько в плечо.

Пронзительно взвизгнув, девушка укрылась за углом дома.

Он медленно двинулся вперед, отлично зная, что Шатти затаилась в засаде, вооружившись снежком. Пожалуй, лучшая тактика - это застать противника врасплох. Кеннет досчитал до тридцати, набрал в грудь побольше воздуха, завернул за угол - и завопил во всю мощь своих легких.

От испуга Шатти едва устояла на ногах. Она вздрогнула, завизжала, инстинктивно прижала руки к лицу, забыв о снежке, который держала.

Кеннет обхватил ее за талию и оглушительно захохотал, глядя, как по щекам ее сбегают ручейки талого снега. Но вот он заглянул в глаза девушки, и смех его разом оборвался.

С глухим стоном Кеннет припал к ее губам. А Шатти и не подумала его отталкивать. Языки их тут же сплелись, сначала нерешительно, а потом - с жадным исступлением, точно эти двое истосковались по вкусу друг друга. Кеннет притиснул девушку к кирпичной стене и уперся ладонями в обледеневшую кладку по обе стороны от ее головы.

- У тебя лицо мокрое, - прошептал он, усмехаясь. - И еще ты холодная как ледышка.

Охнув, Шатти подняла было руку, чтобы стереть водяные разводы, но Кеннет завладел ее кистью и осторожно отвел в сторону. И принялся губами и языком осушать капли на влажных щеках, исследуя столь оригинальным и волнующим способом ее невообразимо прекрасное лицо. О своем решении соблюдать дистанцию он напрочь забыл: неодолимое желание подчинило его себе целиком и полностью.

Охотно подставляя лицо жадным губам Кеннета, Шатти нащупала застежку его куртки и, расстегнув молнию, просунула ладони внутрь и уперлась ему в грудь. А затем принялась расстегивать пуговицы рубашки - неспешно, одну за другой. Вот пальцы девушки игриво пробежались по его разгоряченной коже - и Кеннет глухо застонал. Ни одна женщина никогда не волновала его так, как Шатти Арран. Стоило ей лишь взглянуть на него, улыбнуться, назвать по имени, случайно задеть локтем - и кровь у него вскипала, а в голове оставалось место лишь для одной мысли, как овладеть красавицей.

Кеннет не понимал, где они находятся, не замечал ни прохожих, ни холодного ветра, пробирающего до костей. Молодые люди словно остались одни в целом мире и остановиться уже не могли. Лэверок наклонился совсем близко и теснее сдвинул бедра.

Девушка пошевелилась, и желание пронзило его, точно удар электрического тока.

- Зачем ты это делаешь? - прошептал он, упиваясь сладостью ее губ.

- Мне нравится тебя мучить, - проворковала Шатти.

Она зажала зубами его нижнюю губу и слегка прикусила ее - не больно, просто чтобы показать, кто здесь главный.

- Да уж, вижу. И способов у тебя немало.