Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства, 1917–1920

То, что этот вопрос всегда оставался в центре внимания политиков тех времен, связано с тем, что если брать границы нынешнего Северного Кавказа, то три четверти всех казаков России приходилось на Северный Кавказ, из 13 казачьих войск три находились здесь, в том числе самое большое — Донское[190]. И их расселение на землях горцев не могло не вызвать обратной реакции, то есть попыток вытеснения казаков с земель горцев.

Незаслуженно обойден вниманием исследователей и факт изменения Конституции Союза горцев. Второй съезд постановил, что Союз горцев является автономной частью России, и это решение оставалось в силе до созыва Учредительного собрания. Организаторы пытались держаться в рамках умеренной политики[191] и не идти на конфликт с Временным правительством в надежде, что их автономия будет признана Учредительным собранием. С докладом по вопросам федерации и автономии выступил даргинец Башир Далгат, который обосновал необходимость более широкой автономии для горцев Северного Кавказа. Это требование было, по его мнению, созвучно с планами Временного правительства, которое не препятствовало любой форме автономии в рамках России[192]. Лидеры мусульманской партии (А. Цаликов и Г. Баммат) считали автономию для мусульманских районов приоритетным делом[193].

Видимо, здесь стоит учесть изменение настроений среди горской политической элиты, которое стало заметнее на фоне событий на окраинах Российской империи: в Финляндии и в Польше. К примеру, уже летом сейм Финляндии в одностороннем порядке провозгласил свою независимость от России; окончательно она была признана большевиками полгода спустя. Временное правительство шло навстречу и полякам в создании Польского государства. Поэтому по мере поступления информации о процессах, происходящих на территории бывшей империи, горцы стали ориентироваться на большую автономию в составе России, чтобы не упустить возможность объявить о полной независимости.

Не менее остро перед депутатами стоял и вопрос о разбое. В крае без четко выраженной власти на местах наметился рост числе разбоев на дорогах и нападений на населенные пункты. По предложению А.-М. Чермоева съезд избрал Особую комиссию для выработки мер борьбы с грабежами. Делегаты констатировали, что дальнейшие попытки организации карательных экспедиций в горские округа при помощи солдат и пехотных частей могут спровоцировать массовые волнения горцев. Съезд поручил А.-М. Чермоеву возглавить Особую комиссию.

Причиной роста анархических настроений съезд посчитал полное отсутствие властей как в Веденском, так и в Хасавюртовском округах бывшей Терской области. Столкновения горцев и казаков происходили по всей области, и их интенсивность набирала обороты[194]. Для срочного вмешательства и налаживания властных структур в этих округах также была создана специальная комиссия[195]. Стоит иметь в виду, что налеты случались на казачьи станицы, на железнодорожную ветку всегда в этой части Северного Кавказа. Именно эта проблема заставила в 1911 году руководство Терской области передать все дела, связанные с грабежами, разбоем и нападениями на казачьи станицы, в ведение Военно-окружного суда, чтобы такого рода уголовные разбирательства имели выход на смертную казнь[196]. Но неверно уделять чрезмерное внимание только Чечне или Ингушетии; к примеру, в Кабарде князь Докшукин вынужден был создать своего рода «летучий отряд», который оперативно реагировал на любого рода сигналы о нападении со стороны горцев. В Хасавюртовском округе проблема была также актуальна — горцам потворствовал полковник Котляровский, бывший начальник Хасавюртовского района. Примерно такая же картина наблюдалась и в Дагестанской области, и в Осетии, она не была характерна только для какой-то одной этнической группы.

Стоит заметить, что и на Первом, и на Андийском, и на Втором съезде горцев большой популярностью пользовался А.-М. Чермоев. Это выражалось и в том, что его выдвигали на все чрезвычайные посты, ему доверяли разные политические силы — от монархистов до большевиков, более того, его принимало и само общество.

Съезд также, уже второй раз за месяц, принял решение утвердить муфтием Северного Кавказа Н. Гоцинского, избранного на съезде в Анди в августе. Газеты того времени сообщали: «Алим Нажмуддин Гоцинский, так же как на Андийском съезде, был избран муфтием всех кавказских мусульман и на Владикавказском съезде Горских народов Кавказа»[197].