Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства, 1917–1920

Другой очевидец и участник тех событий отмечал позднее в своих статьях, что «дебют большевиков среди горцев в 1918 г. был сумбурен и почти не выделил ярких фигур»[544]. Среди тех, кого можно было отнести именно к этой политической платформе, он называет горцев С. Габиева, Н. Самурского (Эфендиева) и А. (Махача) Дахадаева в Дагестане, А. Шерипова и Т. Эльдарханова в Чечне, А.-М. Гойгова и З. Яндиева в Ингушетии, С. Токаева в Осетии и др. По мнению тех, кто стоял против большевиков и провел в годы эмиграции, советская власть была чужда горцам по своей природе. «Большевизм был навязан им извне вследствие политической неорганизованности их, вследствие отсутствия организационно-твердого и достаточно авторитетного национального руководства…»[545]

Содержательно показывает неместный характер большевиков и национальный состав войск Северо-Кавказского военного округа (к концу 1921 года он включал территорию Терской и Ставропольской губерний, Донской и Кубано-Черноморской областей, Горской и Дагестанской республик и Кабардинской автономной области). Оказалось, что среди служивших в этих войсках русские составляли 82 %, украинцы — 11 %, немцы — 0,6 %, евреи — 1,2 %, татары — 1,6 %, латыши — 0,3 %, башкиры — 0,03 %, поляки — 0,7 %. В числе «остальных» 2,57 % значатся: абазинцы, аварцы, армяне, белорусы, грузины, ингуши, калмыки, осетины, чеченцы, чуваши, эстонцы[546].

Естественными союзниками большевиков считались ингуши, поскольку большевики предлагали освободить земли от казаков и передать их безземельным ингушам[547]. Всего ингуши, по словам генерала А. Шкуро, смогли выставить до 2 тысяч бойцов, что было много для столь малочисленного народа[548]. Речь шла в первую очередь о землях в районе реки Сунжи, и тот факт, что Добровольческая армия, взяв под свое покровительство четыре станицы, на которые претендовали ингуши, сделала их своими заклятыми врагами, не повод считать всех ингушей сторонниками большевиков.

Не меньше волновал вопрос о земле и горцев Дагестана, желавших переселиться с гор на равнину, и это предлагали только большевики, за счет притеснения других, а не на свободные земли. По словам председателя Совета министров Горской республики, «существует три течения:

1) К первому течению относится группа людей, которая настроена большевистски и симпатии этой группа на стороне российских большевиков.

2) Ко второму течению относятся люди среднего класса и темная масса, которые определенно говорят, что „мы будем подчиняться тому правительству, в руках которого будет твердая власть“.

3) Третье течение представляет собой группу статской интеллигенции и офицерства, эти два класса стоят за присоединение Горской республики к Азербайджану»[549]. То есть и представителями правительства признавалось, что поддержка в обществе у большевиков минимальна.

То же касается балкарцев и карачаевцев, черкесов Кубани; каждый пытался получить в политических торгах взамен своей поддержки больше преференций от своих временных союзников.

Тот факт, что население все-таки сделало выбор в пользу большевиков, было связано и с тем, что, не имея своих управленцев, Добровольческая армия призвала на гражданскую службу прежнюю царскую администрацию[550], что также было воспринято как сигнал к возврату старого режима.

Однако в целом в обществе большевики ассоциировались с силой, которая опиралась на прогерманские настроения. Тот факт, что большевики пошли на столь унизительный мир на фоне успешных действий Антанты, позволил некоторым ученым считать, что внешнеполитический курс новой власти был прогерманским[551]. В ситуации, когда горцы воевали против немцев в Первой мировой войне, этот возможный союз России и Германии воспринимался ими как предательство.

Немаловажным фактором дестабилизации обстановки стало и решение о мобилизации в Белую армию[552]. Большевики играли на такого рода противоречиях, пытаясь представить себя политической силой, которая будет делать только то, что захочет само общество.

Даже отказ Добровольческой армии учитывать специфику мусульманского общества в регионе, большевики, вошедшие в 1919 году в вынужденный союз с шариатистами, представляли как тактику большевизма — не вмешиваться в вопросы ислама. Хотя к 1919 году бои на Северном Кавказе и происходили в глубоком тылу Белой армии, необходимость иметь здесь воинские формирования, вместо того чтобы перебросить их на север, указывает на ошибку в действиях генерала А. И. Деникина, недооценившего степень возможного сопротивления горцев.