Союз и Довлатов (подробно и приблизительно)

Связан он с одним из двух главных журналов страны. К тому времени соперничество между «Новым миром» и «Юностью» несколько сглаживается. Вынужденный уход Твардовского с поста главного редактора в 1970 году свидетельствовал о решении власти «снять с баланса» издание явно оппозиционной направленности. При этом сам характер вольнодумства сложно выразить в каких-то идеологических формулах. Не было единства как внутри редакции, так и среди авторов журнала, что служило дополнительным фактором раздражения. Ядро журнала – разделы критики и публицистики – лишилось самых своих ярких авторов. Новое руководство журнала решило восполнить некоторый дефицит внимания со стороны читателей привлечением свежих авторов в отдел прозы. И здесь читателей ждали некоторые сюрпризы. Например, на страницах «Нового мира» начинает печататься Василий Аксенов – традиционный автор «Юности».

У главного молодежного журнала страны проблемы были несколько иные. Прежде всего, стремительно состарилась «молодежная проза». К началу семидесятых имя того же Гладилина вызывало исключительно ностальгические чувства. Он принадлежал к эпохе, которая ушла в прошлое. Вообще, смена эпох – нормальное явление при наличии тех, кто готов принять эстафету. А с этим возникли вопросы. Молодежной поколенческой прозы семидесятых не получалось. Отдельные интересные авторы – да, возникали. Но из них не складывалось направление. Пришло время одиночек, каждый из которых решал сам и за себя.

В подобной ситуации многое решала случайность. Вестником судьбы в случае Довлатова выступил безымянный сотрудник «Юности», приехавший в Эстонию. Ограниченность пространства и возможного круга общения сделали встречу реальностью. Довлатов получил заказ на повесть о рабочем классе, к которой можно было приложить рассказ на вольную тему. К предложению он отнесся ответственно, хотя и без особого воодушевления. Из декабрьского письма отцу за 1973 год:

Ничего сугубо задушевного не сочиняю, но готовлю очерк для «Невы» в счет аванса и еще раз переделываю опротивевшую мне повесть о раб[очем] классе.

Судя по последовавшим событиям вскоре текст был дописан. Последовали уточнения. Полевой написал Довлатову письмо, которое стало предметом особой гордости писателя. Он упоминает о нем в очередном послании отцу. Полевой подтвердил намерение напечатать повесть и рассказ. Общий объем – три авторских листа. Довлатов решает использовать «окно возможностей» по полной. Параллельно подготовке сборника, текстов для «Юности» он собирает малую юмористическую прозу для издания книги в серии журнала «Пиккер». Судя по тому, что Довлатов ошибочно назвал издание «Риккером», тесных связей с журналом у него не было. Планы остались только в письме, но действительность не обижала автора.

Борис Ройтблат вспоминает о звонке из Москвы в редакцию «Советской Эстонии»:

– Здравствуйте, это Борис Полевой, журнал «Юность», – сказал телефон. – Могу я побеседовать с Довлатовым?

Борис Полевой был тогда знаменитостью. По юности лет – у меня пересохло в горле. Я еще не разговаривал со знаменитыми писателями. Я разговаривал с Довлатовым – но кто мог знать, что он станет знаменитым?!

– Момент! – вдруг охрипшим голосом сказал я.

И побежал в кабинет редактора: звать Довлатова.

Я запомнил, как бежал к телефону Сергей. Он был огромным, в огромных ботинках. Бежал он как-то неуклюже. Он волновался – как ребенок. Я впервые видел его таким. Собственно, это и было единственный раз: такая непривычно суматошная взволнованность Довлатова.

Он вбежал в кабинет. Я – за ним. Он схватил трубку:

– Алло, это Довлатов!

Он о чем-то говорил с Полевым. Не помню, о чем. Разговор был недолгим. Довлатов сиял: в журнале «Юность» приняли его рассказ «Интервью».