Союз капитана Форпатрила

Нет, а все-таки хорошо, что Айвен Ксав не оказался один на один с этими мучительными воспоминаниями, она понимала, что это были самые ужасные часы его прошлой жизни, хотя он и пытался сейчас ее убедить, что не относится к этому серьезно. В их объятиях даже не было ничего эротического. Неотвратимая смерть от удушья как-то к этому не располагает. Но как хорошо вот так вот сидеть сколько угодно и обниматься.

– Тедж… Я все хотел тебя спросить… – начал Айвен Ксав, явно волнуясь. Люминофор давал уже мало света, и тьма подступила к ним ближе, клубясь зловещими тенями. – Пожалуй, сейчас самое время. – Он сделал очень глубокий вдох. Да, наверное, это действительно важно. Они оба старались дышать в экономном режиме. – Тедж, ты не покинешь меня всю оставшуюся жизнь?

Тедж просто не могла не рассмеяться. Айвен Ксав сильнее сомкнул объятия, ему удалось поднять ей настроение, и от этого ему самому стало лучше. «Он ведь хотел меня рассмешить», – догадалась Тедж. У Айвена Ксава это хорошо получается – нести свет туда, где сгущается тьма.

– Сейчас, полагаю, это не слишком тяжелое обязательство.

– Ну, видишь ли, Тедж, задавать такой вопрос рискованно, – сказал он с грустью.

Тедж заметила, что они оба крепче сжимают друг друга в объятиях. Когда они обменивались клятвами, ему было просто задать такой вопрос. А вот сейчас это наверняка потребовало немало храбрости. Она повернула голову и смотрела на его профиль.

– Куда я денусь? Разве что наверх поднимусь?

– Я последую за тобой до самых дальних пределов бункера, – пообещал он.

Да, сейчас этот бункер – вся их вселенная, и он последует за ней до края вселенной. Кто может обещать большее?

Она тоже сделала глубокий вдох, потому что Айвен Ксав этого достоин…

– Знаешь, каким было мое третье желание, если выиграю наше пари? Кстати, прошу заметить, я его выиграла.

– И каким же, милый ты мой делец?

– Я хотела бы остаться с тобой. Когда моя семья уедет.

– А! Так наши желания совпали! – воскликнул Айвен Ксав, сияя от счастья.

– Я так и думала. – Тедж положила голову ему на плечо, и он погладил ее растрепанные кудри.

«Если что-то слишком хорошо, чтобы быть правдой, – как любил говорить папа, – то, возможно, это так и есть».

Ведь не надо даже быть Айвеном Ксавом, чтобы она подумала о бегстве от своей семьи, хотя она их любит, конечно. Сгодился бы и кто похуже, и она уже несколько раз чуть было не сделала такой выбор. А тогда ведь у нее не было таких чувств. Пожалуй, только любовь дает тебе больше, чем входит в условия сделки.

«О! Так вот как это бывает…»

В таком случае… если ты пренебрегаешь чудом из-за того, что оно тебе досталось как-то слишком легко, то получишь ли ты когда-нибудь следующее? Скорее всего, никогда.

«Не упускай это. Держи крепче все, что тебе дорого».

Теперь они дышали медленнее, согретые теплом друг друга.

– Знаешь, за что я тебя люблю больше всего, Айвен Ксав? – спросила она, застеснявшись такого прозрения.

Он уткнулся подбородком в ее волосы.

– За мою спортивную машину? Или форскую непреклонность? Может, за мои сексуальные подвиги? Или… из-за моей матери? Боже ты мой, ведь ты меня выбрала не ради того, чтобы заполучить моего, так сказать, отчима?

– Ну, нет. Хотя они оба мне очень нравятся. Больше всего я люблю тебя за то, Айвен Ксав, что ты такой милый. И умеешь меня рассмешить. – Она и сейчас улыбалась, уткнувшись ему в плечо.

– Всего-навсего? – Он был несколько озадачен.

– Да, – вздохнула она, – но зато в каком контексте.

– А! Ага, – согласился он, глядя в темноту.

«С Айвеном Ксавом светлее даже здесь». И до края вселенной… или даже до конца их жизней. Там тоже без света не обойтись, в этом она вполне уверена.

Они молчали, сохраняя тепло. Потом Тедж размяла затекшую шею и сказала:

– Помнишь первое, что ты мне сказал?

Он сосредоточено нахмурился:

– Привет, я хочу отправить эту вазу на Барраяр…

Она захихикала:

– Нет, после этого. Впрочем, не важно, если не помнишь. Но должна сказать, что ты произвел неизгладимое впечатление.

– И поэтому ты меня вырубила.

– Нет, это Риш. – У нее перехватило дыхание при звуке этого имени. И оба они посмотрели наверх, в ту сторону, где находился вход в туннель. Но сверху не доносилось ни единого звука. Тедж стала бить дрожь, но она постаралась вернуть хрупкое ощущение тепла и покоя. «Как быстро пролетели эти минуты, и их уже не вернуть. Но ведь быстро пролетают и плохие минуты. Надо только не носиться с ними, боясь потерять, словно это огромная ценность».

– Так не могли же мы дать тебе уйти. Это было бы большой ошибкой. – Кстати, она тогда могла, сама того не зная, совершить не просто большую, а самую главную ошибку в своей жизни. От этой мысли на нее повеяло холодом, словно зловещая тень пронеслась над головой… «Он спас мне жизнь. И не только в буквальном смысле». – Так вот, ты тогда говорил, какое первое правило съема девочек.

– Не помню такого, – быстро ответил Айвен Ксав. Наверняка соврал, как показалось Тедж.

– Ты тогда упорно заигрывал. Сказал, что не остановишься, пока я не рассмеюсь. Поскольку первое правило съема девушек: «Она смеется, ты жив».