Союз нерушимый

Мягко стучат колеса по решеткам металлических плит ВПП. Машины разводятся по капонирам, где их тут же облепляют техники, а уставшие, но радостно возбужденные экипажи, обмениваясь на ходу первыми впечатлениями, спешат в столовую. Кроме командиров. К ним уже спешит начштаба с кипой формуляров. Бюрократия войны. Нудно, но необходимо. Родин тоже спешит. Надо доложить в штаб фронта о выполнении задания. Отдельно написать доклад о применении новых видов вооружения и его эффективности. Надо успеть поговорить с командирами экипажей. Надо проверить работу техслужб. Надо. Надо. Много чего — надо. А время не резиновое, его не растянешь. К сожалению. Хорошо, что можно сэкономить, это самое время, на личном отдыхе. Еще успеет на земле (или там, на корабле) насидеться. Сегодня его день. День боевого крещения полка. И этот день он проведет с полком в воздухе.

Два часа на подготовку машин и все остальное вышеперечисленное. Уточнены новые цели. Штурман полка подготовил маршруты. Начштаба вместе с Родиным подготовили приказ — задание. Десять минут на постановку задачи и уточнение целей. «По машинам!»

Три вылета за день. Предельная норма мирного времени — два. Но, мирное время прошло. И хорошо, что это понимает не только Родин, но и там, наверху. Уже составлены и действую новые нормативы. Уже введен упрощенный порядок ведения отчетности. Появился приказ по начислению премиальных выплат по результатам боевых вылетов и о порядке представления к награждениям участников боевых действий. Когда продуманны даже такие мелочи как конверты из плотной коричневой бумаги для докладов и приказов. Когда доставлены новые бланки отчетов о боевых вылетах, в которых надо лишь заполнить пустующие графы. Когда поступают спецкомплекты медикаментов. Когда…. Да многое что — «когда». Но по таким «мелочам» видно, что к войне готовились не только на бумаге. Готовились всерьез и основательно. И это вселяло уверенность, что и дальше все будет, так как надо, а не так, как получится. Что не придется на ходу придумывать велосипед и изобретать всякие «эрзацы». Уверенность в том, что твоя тяжелая и кровавая работа действительно нужна стране и страна сделала все, чтобы создать тебе все условия для этой работы. А твоя задача — воин, загнать всех врагов свое страны в гроб и вбить в него, если потребуется, кол — чтоб не шевелились.

Три дня боевой работы. Первые победы и первые потери. Настоящий, боевой, опыт всегда оплачивается кровью. Как и победа. Сергей видел, как буквально на глазах меняются летчики да весь состав полка. Это были уже не восторженные, опьяненные небом мальчишки — они становились воинами. Не приняты у нас в армии всякие громкие названия и сравнения, но для себя Родин мог позволить эмоциональную оценку: «Еще немного и таким воинством гордился бы даже архистратиг Михаил. Всех чертей порвут, и ад разбомбят к чертовой матери». Но так оценивать своих орлов он мог только для себя, а на людях, перед своими подчиненными, он оставался строгим и требовательным командиром, замечавшим любую ошибку и устраивавшим за неё такой разнос, что это запоминалось на всю жизнь. Тем более что разнос сопровождался и подробным разбором в результате чего, в голову провинившегося намертво вбивалось — как надо делать, а как нельзя ни в коем случае. Да что там говорить — обычные будни командира. Нормального командира.

14-го декабря полк работал по окрестностям Выборга. Помогали нашим толи десантникам, толи ОСНАЗу оседлавшим плотину дамбы предотвратившим её взрыв. Если бы финны успели взорвать плотину — то хлынувшая вода затопила бы окрестности Выборга вместе с рвущимися к нему советскими войсками. Ребятам приходилось тяжело, и летчики старались как никогда. Работали с ювелирной точностью, кладя бомбы и залпы эРэСов в опасной близости от держащегося зубами десанта. А иначе никак, если противники в каких-то пятидесяти метрах друг от друга. Вот когда сказались бесконечные тренировки и учения. От десанта шли одни благодарности, а от финнов одни проклятья.

Штурмана уже прокладывали курс на Хельсинки и острова архипелага. Готовились планы по перехвату и уничтожению кораблей финской обороны или британо-французского конвоя. Уже было видно, что финская армия не способна удержать рвущиеся вперед советские войска. Еще немного, еще чуть-чуть. Но оказалось, что это «чуть-чуть» будет без них.

Поднятый по тревоге, полк срочно перебрасывался к месту своей постоянной дислокации. И ни слова о причинах. «Все разъяснения получите на месте». И все. Хочешь — гадай, хочешь — жди. Догадки строить не возбраняется. Но вот делиться ими с окружающими не стоит.