Союз одиноких сердец

Вэл вошел в пустой дом и упал в любимое кресло. Все так хорошо начиналось, а закончилось хуже некуда. Никто не может помешать ему жить с сыном и заниматься любимым делом. Но вот выяснять отношения с родителями Лейлы, говорить с какой-то кураторшей и просить позволения забрать сына на несколько дней из школы ему совершенно не хотелось. Вэл тяжело вздохнул и потянулся к телефону. Каникулы закончились две недели назад, мальчик учился, и, конечно, возникли вопросы. Вэл долго и унизительно упрашивал директора разрешить Дику неделю провести вне школы. Директор настаивал на том, что это может помешать процессу освоения знаний. Какие знания, чуть не кричал Вэл, когда решается судьба их семьи! Неужели взрослым людям надо объяснять такие простые вещи. Они десять лет были чужими людьми и только назывались сыном и отцом. Он хочет попытаться исправить это, а ему рассказывают о сложностях программы. В конце концов, Вэлу пришлось напомнить, что это он платит деньги за учебу сына и волен поступать как ему заблагорассудится. По возникшей паузе, кряхтению в трубке и постукиванию карандаша о стол Вэл понял, что его аргумент возымел действие. Директор смилостивился и сказал, что Дик приедет в сопровождении своего куратора через два дня, а через десять дней он должен будет вернуться в школу.

Вэл положил трубку и решил, что ему не нравится эта школа и надо найти что-нибудь подходящее поближе к дому. В его решении отдать мальчика в закрытый пансион был свой резон: он не хотел, чтобы Дик без него продолжал жить в семье Аймана и Жаклин. Здесь Жаклин попала в точку, он не очень-то хотел, чтобы сын общался со своей бабушкой. Вэл считал, что будет лучше, если ребенок окажется среди своих сверстников и под опекой первоклассных педагогов, чем будет видеть вечные страдальческие глаза деда и холодное внимание бабки. До школы с ним возились няни и гувернантки, но в определенном возрасте нужно было принять решение, и Вэл принял именно такое. Тогда возражений не последовало: Айман повздыхал, а Жаклин была увлечена своим очередным поклонником. Но теперь все стало как-то чрезмерно сложно… Вэл не любил неопределенности. Скорее бы приехал Дик, он поступил на работу и они бы вместе решили, как им жить дальше. О том, что им вдвоем будет достаточно сложно привыкать друг другу, Вэл не позволял себе думать.

Он уже представлял себе, как будет отвозить мальчика утром в школу, потом ехать на работу, а по вечерам сидеть рядом с ним в этом кресле, пока он читает книги или занимается каким-то другими детскими делами… Дальше его фантазии не хватало, он не задумывался, о чем они будут говорить и как проводить выходные… Нормальная мужская жизнь без особых нежностей, с молчаливым пониманием, подтруниванием друг над другом, ну и так далее. Где он набрался этих картин, Вэл и сам не понимал. В его представлении семья была совсем другой. И первое место в доме всегда занимала женщина. В их семье балом правила мать, от ее идей и настроения зависело в доме все. Ну а в их семье с Диком… Что будет в их семье, Вэл пока не очень представлял…

Натали спешила на встречу с Диком и как всегда немного волновалась. С тех нескольких дней в больнице, когда он начал с ней говорить и показал письмо отца, отношения их круто изменились. Но Натали понимала, что достаточно одного неосторожного движения или слова — и Дик опять замкнется. Она дала себе слово не форсировать событий и спокойно шла вслед за мальчиком. Если он молчал и рассматривал облака, она просто сидела с ним рядом и тоже смотрела на небо, если начинал говорить, то старалась просто слушать или отвечать на вопросы.

С мыслью, что она может научить его рисованию, Натали не рассталась, к тому же он оказался очень способным. Сегодня она обещала показать ему, что такое этюд с натуры. В школьном парке было достаточно живописных уголков, чтобы рисунок получился интересным. Натали тащила на плече два подрамника, чтобы они могли работать вместе. То, что у Дика может ничего не получиться, ее нисколько не волновало. Главное, чтобы он получил удовольствие.

Дик встретил ее у главного входа. Она видела, что он обрадовался, и вздохнула с облегчением. Значит, сегодня все будет хорошо. Иногда Дик встречал ее с угрюмым выражением лица, и тогда Натали приходилось контролировать каждое свое слово.

— Привет, Дик, — протянула она руку. — Как дела?

— Отлично! — улыбнулся он и шлепнул ладошкой о ее ладонь. — Я решил сегодня все задачи первый.

— Да ну? — удивилась Натали. Обычно он не говорил об учебе, тем более не хвастался победами.

— Да, нам задали самостоятельно решить десять задач. У меня все так быстро получилось, сам удивился.

— Может, ты математический гений… — Натали сделала страшные глаза.

— Не-а, — Дик сморщил нос, — сегодня просто очень удачный день. Мы идем рисовать?

— Конечно. Ты думаешь, я зря тащила подрамники?