Союз одиноких сердец

На полотне Дика была изображена одинокая нахохлившаяся утка посередине озера. Вся ее поза была грустной и испуганной. Со всех сторон на нее надвигались огромные волны…

— Ну как? — спросил Дик.

— Отлично, — искренне ответила Натали, потому что действительно рисунок был хорош. — Только почему она у тебя такая грустная?

— Потому что ей не хочется лететь в дальние страны, — ответил Дик. — Но ты видишь, какие волны? Так что придется улетать.

— Да уж, — согласилась Натали.

— А у тебя грустный рисунок, но какой-то радостный, — поспешил высказать свое мнение Дик.

— Это как?

— Ну, понимаешь, деревья без листьев, холодно, но солнце светит и уток много…

— Ладно, давай собираться. Пока дойдем, совсем темно будет, — сказала Натали. — Мы сегодня хорошо поработали. Когда в следующий раз пойдем?

— Не знаю, — замялся Дик.

— Ты не хочешь больше рисовать? — удивилась Натали, которая понимала, что есть какая-то другая причина, тот самый секрет, который Дик так и не выболтал.

— Я собирался тебе сразу сказать… — лицо Дика опять засветилось лукавством, и Натали поняла, что секрет хороший, — но не хотел тебя расстраивать.

— Что-то случилось?

— Да, сегодня утром учительница сказала, что звонил отец и меня отпускают на несколько дней домой.

— Но это же здорово! — Натали действительно была рада.

— Здорово, — согласился Дик, а потом исподлобья посмотрел на нее огромными синими глазами, — но мы с тобой не сможем рисовать.

— А он сам за тобой приедет?

— Не знаю, — пожал плечами Дик. — Учительница ничего не сказала…

— Если не сказала, то, возможно, я повезу тебя домой. Заодно и познакомлюсь с твоим отцом. Мне давно надо поговорить с ним.

— Может быть… — Голос мальчика стал вдруг тусклым.

Натали поняла, что он не хочет, чтобы в их отношения с отцом кто-то вмешивался. Их начавшаяся дружба не имеет никакого отношения к его встрече с отцом. Надо было срочно что-то придумать, чтобы он не переживал.

— Дело в том, что я давно прошу отпустить меня к отцу, — быстро затараторила Натали. Как раз на этой неделе мне разрешили взять несколько дней отпуска. — Нам ведь по дороге? Я довезу тебя до дому, а сама поеду к себе. Знаешь, я оставлю тебе телефон и, когда ты захочешь меня увидеть и познакомить с отцом, просто позвони. Договорились?

Лицо Дика расправилось и просветлело. Он протянул ладошку к Натали, и они звонким шлепком заключили договор.

— Возьми с собой рисунки, — посоветовала на прощание Натали. — Думаю, тебе есть чем гордиться.

Дик улыбнулся и помахал ей рукой. Они договорились, что Натали все выяснит и если все в порядке, то они завтра утром поедут вместе.

Как и предполагала Натали, директор попросил ее сопровождать мальчика с тем, что он должен через десять дней вернуться в школу. Ей давали на это время отпуск.

Натали даже пожалела, что так резко поговорила с Айманом Массарани в последний раз. Если бы она знала, что ей доведется так быстро встретиться с отцом Дика, она постаралась бы сдержаться. Хотя все, что она говорила тогда, было совершенно справедливым.

5

Вэл услышал, как около дома остановилась машина, и кинулся к дверям. Полдня он готовился к приезду сына: навел порядок в его комнате, разложил подарки и расставил на полках новые книги, даже прилепил к дверям разноцветный плакат с текстом «Добро пожаловать!» Но он не мог заставить себя не волноваться. Он боялся. Все попытки представить и обдумать, что он скажет в первые минуты встречи, натыкались на ступор. Мозг отказывался служить и помогать ему. Он слишком долго готовился к этой встрече. Десять лет. И сейчас сердце его бухало в горле и скулы сводило от напряжения.

Вэл видел в окно, что из машины, на которой приехал Дик, высунулась тонкая рука и помахала вслед сыну. Дик остановился, замер, потом тоже повернулся к машине и поднял руку. Потом очень медленно пошел по дорожке к дверям. Казалось, что ему очень тяжело нести небольшой рюкзак, который висел у него на плече.

Вэл не выдержал и вышел ему навстречу. Дик поднял голову и неуверенно улыбнулся. Потом рванулся к отцу, но споткнулся и чуть не упал. Вэл видел, что это смутило мальчика, поэтому сам сбежал по ступенькам и поспешил навстречу.

— Здравствуй, Дик, — сказал он, по-взрослому протягивая ему руку.

— Здравствуй. — Дик ответил спокойно, но чуть глуховато. Потом ответил на рукопожатие отца довольно уверенным и крепким рукопожатием.

То, чего так боялся Вэл, неотвратимо надвигалась на них обоих: они не знали, о чем говорить дальше. Все, что он хотел и мог сказать сыну, было так важно и трудно, что требовало другой обстановки и времени. А говорить всякую чепуху типа «как ты вырос», «как дела в школе» не хотелось.

— Давай рюкзак, — предложил Вэл и протянул руку.

— Я сам, — ответил Дик, которому очень хотелось выглядеть в глазах отца взрослым и самостоятельным.