Союз Сталина. Политэкономия истории

Но за Украиной стояли не Англия и Франция, а СССР, таким образом, вопрос об Украине становился вопросом о войне между СССР и Германией. Во Франции по этому поводу царила настоящая эйфория: выступления французского журналиста Ф. Бринона в Риме в поддержку германского завоевания Украины, по мнению М. Литвинова, отражали точку зрения многих французских политиков, считавших это завоевание «чудесным лекарством», которое спасет страну от германской угрозы[164].

Французская «Matin» на первой полосе открыто призывала: «Направьте германскую экспансию на восток…, и мы на западе сможем отдохнуть спокойно»[165]. Говоря о политике кабинета Чемберлена, глава северного департамента британского Форин офиса Л. Коллье замечал: «трудно избавиться от ощущения, что настоящий мотив поведения кабинета… указать Германии путь экспансии на восток, за счет России…»[166].

Одновременно представители Англии и Франции предупреждали о грядущей военной угрозе советских послов: «Следующий большой удар Гитлера будет против Украины, – указывал 30 ноября советник британского премьер-министра Г. Вильсон И. Майскому, – Техника будет примерно та же, что в случае с Чехословакией. Сначала рост национализма, вспышка восстания украинского населения, а затем освобождение Украины Гитлером под флагом самоопределения»[167]; «наиболее вероятным и ближайшим объектом германской экспансии явится Украина», подтверждал 8 декабря министр колоний Франции Ж. Мандель в разговоре с Я. Сурицем, при этом Мандель интересовался: будет ли СССР защищать «свою часть Украины»[168].

Вместе с тем у Лондона все большие подозрения вызывали реверансы Берлина в сторону Москвы: так 19 декабря 1938 г. без всяких проволочек был продлен на 1939 г. советско-германский торговый договор. 22 декабря Берлин предложил СССР возобновить переговоры о 200-миллионном кредите, намекнув на необходимость общей нормализации отношений. Советская сторона 11 января 1939 г. согласилась начать экономические переговоры…[169]. В том же январе на дипломатическом приеме Гитлер открыто продемонстрировал свои намерения в улучшении отношений с СССР.

«Еще в ноябре имелись сведения, с течением времени ставшие более определенными…, и это подтверждалось лицами, близкими к Гитлеру, – что он замышлял экспансию на Востоке, а в декабре в Германии открыто заговорили о перспективе создания независимой Украины, имеющей вассальные отношения с Германией, – однако, сообщал своим послам в январе 1939 г. министр иностранных дел Англии Э. Галифакс, – С тех пор есть сообщения указывающие на то, что Гитлер, подбадриваемый Риббентропом, Гиммлером и другими, рассматривает вопрос о нападении на западные державы в качестве предварительного шага к последующей акции на Востоке»[170].

Еще раньше среагировал военный министр Великобритании Хор-Белиша, который 13 декабря 1938 г. представил в имперский комитет обороны меморандум, в котором потребовал удвоить финансирование армии. «По сути, предложения Хор-Белиша, – отмечает А. Ражев, – указывают на отказ от доктрины «ограниченных функций» и возврат к континентальной стратегии британской армии»[171]. Это означало, признание неизбежности скорой войны между Германией и Францией.

«Неожиданный разворот» произошел ранним утром 16 марта 1939 г., когда венгерские войска оккупировали Карпатско-Украинскую республику, провозглашенную на остатках Рутении – восточной части Чехословакии[172] днем раньше. Сам факт участия Венгрии в разделе чехословацкого наследства, как и Польши, не вызывал споров, поскольку Британия и Франция обещали гарантировать новые границы Чехословакии, только после того как будут удовлетворены претензии Венгрии и Польши. Гитлер не только не возражал, но и сам предложил Рутению Венгрии[173].

Однако, тем самым Гитлер по сути хоронил проект создания государства «Закарпатская Украина», которое должно было появиться согласно решению Германии и Италии на первом Венском арбитраже 2 ноября 1938 г. «Закарпатская Украина» должна была стать первым шагом на пути создания независимого Украинского государства. Этот шаг был предусмотрен и в плане Гофмана, и в идеях Розенберга. Однако, как отмечал Троцкий, в марте 1939 г. Гитлер «с воровской поспешностью» снял вопрос создания «Великой Украины»[174].