Союз стихий

— Откуда мне знать, что не ты все подстроил? — Аурика скрестила руки на груди.

— С чего мне тогда рисковать ради вашего спасения?

— Вдруг ты рассчитываешь на выкуп. Я из знатного рода, в Гелиополе за мою свободу хорошо заплатят.

— Деньги мне не нужны, — отмахнулся Элай. — Я умею зарабатывать себе на жизнь.

— Воровством? — брезгливо спросила Аурика.

Поразительно, до чего хорошо она его изучила. Буквально видела насквозь. А ведь она всегда считала его пустым местом, не достойным и мига ее драгоценного внимания.

Пока Элай размышлял над тем, как убедить Аурику в своей непричастности к смерти солнечного, ее настроение изменилось сотый раз за день. Гнев сменила черная волна скорби. Она накрыла ее в доли секунды. Под ее тяжестью невозможно было дышать, как если бы на грудь опустилась гранитная плита.

— Мой возлюбленный муж! Мой свет, мое солнце, мой Лоредан! Как мне жить без тебя? — горе давило на плечи, и Аурика, раздавленная его весом, упала на колени. Слезы хлынули как ливень. В ушах еще звенел рвущий сердце предсмертный крик. Она не могла, не желала верить, что Лоредана больше нет. Все это глупая шутка, издевка судьбы. Они так любили друг друга, были так счастливы. Кто посмел нарушить их гармонию? Кто тот ужасный человек, что отнял у нее единственный источник радости? Будь он проклят! Пусть не будет ему покоя ни в этой жизни, ни за ее пределами.

— Госпожа.

Чужой голос прорвался сквозь окутавшую ее тьму. Руки легли на дрожащие от всхлипов плечи. Она забыла, где находится и кто этот человек рядом с ней. Ей не было до него дела и до всего мира тоже. Что ей мир, если в нем нет Лоредана? Зачем ей глаза, если они не видят любимого? Зачем руки, если не могут его обнять? Для чего губы, если нельзя его поцеловать? Внутри Аурики было пусто. Отныне она обречена жить незаполненным сосудом.

Аурика позволила отвести себя к кровати. Разрешила уложить и накрыть сверху покрывалом. Она покорно закрыла глаза, когда ей велели. Но она абсолютно ничего не чувствовала.

Подогнув колени и обхватив их руками, она задремала. Сон ее был беспокоен. Вместо отдыха он приносил страдания, но Элай не рискнул ее разбудить. Он не был готов снова наблюдать ее горе. Слишком потрясло его увиденное. На краткий миг ему почудилось, что девушку оставило желание жить, такой обреченный у нее был вид.

Пользуясь передышкой, он осмотрел рану. Стычка на площади не прошла даром — швы разошлись. Не имея под рукой ни иглы, ни ниток, Элай обмотал вокруг живота кусок ткани и затянул узел потуже. Ничего страшного не случится, если он займется раной позже. Оставлять Аурику одну неразумно.

Он распорядился насчет ужина. Не зная, чем угодить девушке, заказал апельсины — фрукт, напоминающий солнце, а также попросил наполнить ванну и дал служанке денег, чтобы сбегала на торговую площадь и купила платье. «Что-нибудь простое», — попросил он. В шелковый одеждах, расшитых золотой нитью, солнечная бросалась в глаза, что нежелательно в их положении беглых преступников.

Наконец, когда все распоряжения были отданы, появилось время на отдых. Аурика занимала немного места на двуспальной кровати, но Элай не отважился лечь рядом. Он сел на табурет, используя стену как опору для спины. Он не спал вторые сутки, усталость и ранение давали о себе знать. Его мутило то ли от переутомления, то ли от потери крови. Элай сам не заметил, как задремал в неудобной позе.

Его разбудила служанка. Она наилучшим образом выполнила поручение. Хорошо, что он сообразил послать за покупками девушку. Сам он ничего не смыслил в женских нарядах. Служанка купила белую льняную рубаху длиной до щиколоток и коричневый сарафан. Подобные наряды носили простолюдинки, но Элай нисколько не сомневался, что он пойдет солнечной. Она во всем будет хороша.

Аурика очнулась от тревожного сна как раз вовремя: ее ждал сарафан, апельсины и горячая ванная. Только сон не улучшил ее настроения. Элай неимоверно ее раздражал, один его вид напоминал о дневных событиях на площади. Все самое плохое и страшное в ее жизни было связано с этим низшим. Он олицетворял постигшие ее несчастия.

На спинке кровати висели отталкивающего вида сарафан и рубаха. Наряд был отвратителен, начиная с ужасного цвета и заканчивая грубой тканью. Такая при соприкосновении с кожей оставит царапины. Фасон был и того хуже. Одежду шила, вероятно, слепая портниха.

— Что это? — Аурика кивнула на сарафан.

— Ваше новое платье, — Элай улыбнулся. Женщины любят обновки, он рассчитывал доставить Аурике удовольствие.

— Я не надену эти лохмотья!

Но вместо благодарности столкнулся с новой порцией ругательств. Солнечная смотрела на сарафан с гадливостью, словно на жабу в постели.

— У вас нет выбора, — Элай протянул апельсин, но она сделала вид, что не заметила угощение. — В своем наряде вы слишком заметны. Без маскировки нам не выбраться из города.

— Лично я никуда не собираюсь, — она скривила губы. — Я ни в чем не виновата. К тому же у меня есть долг. Я обязана позаботиться о супруге.

— О чем вы? — он сдавил апельсин в кулаке, липкий сок тек меж пальцев.