Союз Тигра и Дракона

<p>Союз Тигра и Дракона</p>

<p>Глава 1</p><p>«Си-кань» 習坎. Двойная бездна</p>

Малая травинка, пригибаясь к земле,

не пострадает от урагана.

…Сюаньжень обжарил два цзиня[1] маринованной курятины в разогретом масле до золотистого цвета, а нарезанный чеснок с имбирём потушил, пока не исчез запах сырости, и добавил к курятине. Сяо Ху очень любил курятину с чесноком. И мать любила. Но откуда такая боль? Почему болят плечи? Кто это тут?

Сюаньжень с трудом разлепил глаза. Резные панели, свечи, у окна котел с вином, над ним кружил пар, из которого проступало лицо учителя Ченя Цзинлуна и его испуганные глаза. Они то таяли в тумане, то проступали отчетливо. Сюаньжень лежал на правом боку, на локте, и попытался подняться, но боль снова пронзила тело.

За окном пробило три удара. Уже светает? Сюаньжень сжал зубы. Лицо учителя теперь было совсем близко.

— Господин Чень? Я… я всё ещё ваш ученик?

Голос учителя, обычно почти неслышный, прозвучал язвительно и колко.

— Тебя что, били по голове, Сюаньжень?

Сюаньжень поморщился.

— Меня? Нет. По спине.

— А что тогда несёшь?

Сюаньжень попытался усмехнуться, но тут же замер: боль снова всколыхнула грудь. Отдышавшись, он негромко продолжил.

— Я всего лишь последователен, учитель. Отец сказал, что я ему не сын, братья заявили, что знать меня не желают, супруги отца выразили мысль, что я вор, приблуда, мерзкий оборотень и приношу только несчастье. Меня избили и вышвырнули за ворота. Двойная бездна. Разве не логично в такой день услышать и от учителя, что я больше не его ученик?

Чень Цзинлун кивнул. В доме потомственных чиновников Линь давно творилось невесть что. Хозяин поместья должен был на днях огласить права наследования. Имущество делилось между всеми его сыновьями в равных долях, и только незаконнорожденные могли претендовать на половину доли, а изгоняемые лишались и её. Чем меньше наследников — тем больше доля оставшихся. Сюаньжень давно боялся, что его подставят и выкинут.

Обстановка усугубилась после отборочных экзаменов на постижение канона. Сюаньжень получил тогда степень высшего восьмого ранга «сюцай шан шан», выдающийся талант, лучший из лучших, в то время как старшие братья не сумели достичь и низшего девятого ранга. Когда же Сюаньжень выдержал экзамен на степень «цзюйжэнь»[2], он стал бояться приходить домой: в еду ему сметали мышиный помёт, с потолка то и дело срывались незакрепленные балки.

— Вор? И что ты украл? — бесстрастно поинтересовался, не отвечая на вопрос ученика, учитель. — И причем тут курятина?

— Курятина? — не понял Сюаньжень. — Какая курятина? Про курятину ничего не знаю. А в моей спальне под подушкой нашли жемчужные бусы… нет, кажется, чётки… В общем, какую-то безделушку старшей супруги отца. Точнее, супруги господина Линь Юаня. А как я здесь оказался? — Сюаньжень снова попытался подняться.

— Я проходил мимо твоего дома и увидел тебя перед воротами на улице, окровавленного, лежащего в луже. Принёс сюда. Ты прижимал к животу холщовый мешок с поминальными табличками матери и какого-то Сяо Ху. Кто это? У тебя нет такого родственника.

— Сяо Ху? Это мой старый лис. Он умер год назад.

Поминальная табличка для лисы? Чень Цзинлун вздохнул.

— Ты неподражаем, Сюаньжень.

Уяснив для себя самое необходимое, оба замолчали. Впрочем, полчаса спустя Цзинлун, смазывая целительной мазью спину ученика, мягко спросил, что тот намерен делать? Сюаньжень усмехнулся.

— Мне на прощание пожелали побыстрее сдохнуть, но вы же не это имеете в виду, учитель? Если позволите, пока останусь у вас, потом постригусь в монахи. В конце концов, избежать неприятностей можно, только пройдя через них. — Сюаньжень, хоть и морщился от боли, старался улыбаться.

Он всегда старался улыбаться, хоть жизнь давала мало поводов для смеха. Его мать, наложница в доме Линя Юаня, умерла, когда мальчонке было всего три года от роду. В доме сироту не жаловали, считали странным, и малец, что говорить, иногда давал тому повод. Однажды тайком притащил в дом раненого лиса, выкупленного у охотников, и выходил его. Лис Сяо Ху жил у него десять лет, а когда умер, Сюань похоронил его рядом с матерью и имел глупость собственноручно изготовить для лиса поминальную табличку, поставив её на домашний алтарь.

Однако во всем остальном Сюаньжень был разумен и скромен. Линь Юань всё же признал мальчонку сыном и оплатил его обучение, как и обучение остальных трёх сыновей, у Ченя Цзинлуна, лучшего педагога в Гуаньчэне, и многие ученики Цзинлуна с завистью замечали, что Сюаньжень — любимец их учителя.