Союз Верных — Остгренц (СИ)

Когда Берхарду доложили о самозванце, он только пожал плечами и приказал завести на того подробное досье. Вскоре стало известно, что Отто сын каких-то мелкопоместных дворян и никоим образом состоять в родстве с первосвященником не может. Наблюдение отметило, что молодой человек вёл разгульный образ жизни, но ни разу не замечался в действиях, способных серьезно повредить репутации. У архиепископа было не так уж много доверенных людей среди светского общества, поэтому он заинтересовался "племянником". Для начала Отто завлекли в хитроумную ловушку, из которой существовало только два выхода: либо дуэль, либо публичное признание своего самозванства.

Молодой человек предпочёл драться и с честью вышел из этого испытания. Тогда, по прямому указанию Берхарда, к Отто направили дух агентов Ордена, игравших роль шпионов с Запада. Они предложили ему совершенно сумасшедшие деньги за пустяковую услугу, обставив дело так, что Отто пришлось бы предать "дядюшку". Молодой человек согласился, как позже выяснилось — для вида, а сам обратился в канцелярию архиепископа с заявлением, где подробно охарактеризовал сложившуюся ситуацию. Подписывая заявление, он ни словом не упомянул о своём высокопоставленном "родственнике", и это окончательно убедило Берхарда в том, что Отто можно доверять.

При личной встрече, молодой человек вёл себя скромно и сказал, что очень хотел быть похожим на Великого человека — архиепископа Остгренцского. Однако церковная карьера Отто не прельщала, о чём он сразу сообщил Берхарду в ответ на предложение стать послушником. Ценивший честность архиепископ не обиделся и отправил "племянника" на службу в городской Магистрат. Когда возникла необходимость ввести должность управителя церковных земель Ордена, Берхард выбрал Отто.

Через занимавшего такую должность человека проходили денежные потоки, стекавшиеся в монастырскую казну. Соблазнов было, хоть отбавляй, но регулярная негласная проверка ни разу не обнаружила серьёзных нарушений финансовой отчётности. Чтобы не вызывать лишних вопросов у жителей Остгренца, Отто было позволено называть себя племянником архиепископа. Чем молодой человек активно пользовался, но у него хватало ума не величать Берхарда "дядюшкой" при разговорах наедине. В этих случаях он обращался к главе Церкви Двуединого согласно этикету, то есть, "ваше высокопреосвященство".

Фамильярность, которую Отто допустил в записке, говорила о желании общаться без свидетелей.

"Завтра праздник Заступничества Великой Матери. Уделю ему время сразу после утреннего богослужения, — решил Берхард. — По пустякам племянничек беспокоить не станет".

* * *

Архиепископ не любил пышные торжества. Чем веселей и разгульней люди отмечали праздники в честь Великих Богов, тем меньше они задумывались над смыслом, заложенным в каждой памятной дате. Праздник был хорошим поводом встретиться с друзьями за одним столом, туго набить живот вкусностями и запить их хорошим вином. И всё. Мало кого интересовало, с какими молитвами должен обратиться к Богам каждый из Верных завету Двуединого.

Одно время Берхард занимался просветительской деятельностью, для чего по большим торжествам в город выходили монахи из Теософского отдела. Они в доступной форме пытались донести до жителей Остгренца текст Священного Писания и с удовольствием отвечали на возникавшие у людей вопросы. Обычно слушателей было мало, а вопросов и того меньше. Люди хотели веселиться, а не читать молитвы; пьянствовать, а не размышлять над вечными вопросами бытия. Наблюдая из окон своего рабочего кабинета праздничную суету на городских улицах, Берхард с грустью думал о том, что день Заступничества Великой Матери мало чем теперь отличается от любого чисто светского праздника.

Может быть, поэтому архиепископ под любым предлогом старался уезжать из Остгренца и проводить праздничные богослужения в провинциальных городках. Там ещё оставались люди, по-иному относящиеся к вопросам веры. Он бы и сейчас с превеликим удовольствием уехал, но, поразмыслив немного, решил остаться. Мемуары отнимали много времени, а в дороге заниматься ими не было никакой возможности.

Среди собравшихся в Центральном Соборе Остгренца Берхард заметил Отто, по случаю торжеств, вырядившегося в невообразимо пёстрый костюм. Вознеся молитву Богам и призвав собравшихся в церкви людей последовать его примеру, архиепископ покинул амвон. Слыша, как прихожане искажают и путают слова Священного Писания, он привычно поморщился. На лицах людей явственно читалось желание поскорее закончить с нудным ритуалом и начать праздновать по-настоящему.

"И чем они отличаются от стада овец?, — с неприязнью подумал Берхард. — Если я решу закончить прямо сейчас, то никто не удивится, все будут только рады".