Союз Верных — Остгренц (СИ)

Спустя несколько дней, вопреки обычному распорядку, Арман приказал собрать всех заключённых во внутреннем дворе. Никто не догадывался, с чем это связано, но зная характер начальника тюрьмы, можно было предположить, что нас ждут очередные неприятности. Узникам приказали выстроиться в несколько рядов в той части внутреннего двора, которая была максимально удалена от ворот. На крышах второго яруса камер рассредоточился отряд лучников. Похоже, барон опасался каких-либо организованных действий со стороны заключённых.

Сам он находился на балконе одной из полуразрушенных башен, примыкавших к тюремным постройкам. Вместо барона, общим построением сегодня командовал старший надзиратель Олберик. По слухам, он был потомственным тюремщиком. Несколько поколений мужчин его семьи посвятили свою жизнь служению в разного рода тюремных учреждениях. Олберик имел влияние на вспыльчивого и не слишком образованного Армана. Именно благодаря старшему надзирателю, барону удалось решить проблемы, с которыми он никогда не смог бы справиться самостоятельно.

Надзиратели вывели в центр двора связанного человека с надетым на голову мешком. Когда его сняли, взорам присутствующих предстал хорошо знакомый тюремщик. Не помню точно, в чём состояли его обязанности, да это и не важно. Сам факт, что в тюремной администрации возникли какие-то разногласия, вызвал оживлённый интерес у заключённых.

Старший надзиратель Олберик дождался, когда схлынет первая волна разговоров по поводу увиденного, вышел вперёд и громко произнёс:

— С сегодняшнего дня этот человек больше не принадлежит к охране тюрьмы. Отныне он будет считаться таким же преступником, как и вы.

— А чего он натворил?, — выкрикнул кто-то из заключённых.

— Наверное, пиво господина барона выхлебал. — послышалось из толпы.

Все знали о пристрастии Армана к выпивке, и по рядам тут же пронёсся смех.

Олберик поднял руку, требуя внимания:

— Этот человек оказался пособником злоумышленников, решивших организовать побег. Для осуществления дерзкого плана, он пытался пронести через пост охраны не предназначенные для использования в тюрьме инструменты.

Стоявший чуть поодаль тюремщик продемонстрировал всем небольшой, всего пару футов длиной ломик, один конец которого был изогнут и расплющен.

— Вы все и так должны благодарить его светлость, герцога Герберта за оказанную милость. Все смертные приговоры были заменены на тюремное заключение. Возможно, его светлость когда-нибудь помилует всю вашу гнусную шайку, но для этого у него должны быть веские основания. Смирение, признание своей вины и полное раскаяние способны вернуть вам свободу, а никак не попытки подкупа должностных лиц и подготовка к побегу. Но один из вас уже сейчас сможет обрести долгожданную свободу. В моих руках приказ о помиловании и восстановлении в правах. Здесь оставлено пустое место для имени. Тому, кто изобличит злоумышленников, его милость, барон Арман позволит собственноручно вписать туда своё имя. Пускай, этот человек выйдет сюда, к нам, и докажет, что и среди преступников есть честные люди.

При упоминании начальника тюрьмы, почти все присутствующие посмотрели в его сторону, и барон с важным видом кивнул. Вполголоса обсуждавшие ситуацию повстанцы замолчали, а стоявшие отдельно заключённые, попавшие сюда по другим причинам, наоборот, оживились. Едва ли не половина из них замахали руками, стараясь изо всех сил обратить на себя внимание, засвистели. Всем им очень хотелось сорваться с места и броситься вперёд, но вооружённая стража не торопилась их пропускать.

Я заметил, как внимательно разглядывает старший надзиратель ряды повстанцев. На какое-то мгновение его взгляд остановился на мне, а потом скользнул дальше. Он, словно бы нащупывал малейшие, только ему одному известные признаки, по которым можно было судить о желании сотрудничать. Закончив осмотр, старший надзиратель повернулся в сторону башни и покачал головой. Наверное, Арман подал какой-то знак, потому что стража сместилась от повстанцев в сторону остальных заключённых и стала оттеснять их к камерам.

— Очень жаль. — произнёс старший надзиратель, когда двор покинули выкрикивавшие просьбы и проклятия люди. — Никто не нашёл в себе мужества выдать грызуна, собиравшегося рыть себе нору. Этот мелкий вонючий зверёныш должен знать, что мы следим за каждым из вас. Рано или поздно его трясущиеся от страха лапки угодят в капкан. Один из вас мог сегодня выйти на свободу, но не сделал этого. Возможно, что его просто обманули, или запугали. Не нужно бояться. Шанс вернуть себе свободу ещё есть.

После этого всем приказали разойтись по камерам. Я опасался за судьбу Маркуса и был несказанно удивлён тем, что его ещё не схватили. В несговорчивость бывшего надзирателя, не выдавшего заказчика, верилось плохо.

"И если лидера повстанцев не взяли под стражу сразу же после общего построения, — подумалось мне, — значит, тюремные власти хотят выяснить, с кем из узников он наиболее тесно общается".