Союзник

— Нас одиннадцать вооруженных людей, а он безоружен, — нарочито спокойно ответил Дмитрий. Он предвидел такую реакцию и понимал возмущение Алексея, но все же решил защититься. — К тому же на ноге Фостера находится датчик, в которое встроено взрывчатое устройство. И он прекрасно осведомлен о том, что в любой момент может запросто лишиться ноги.

— Дима, эта мразь спит и видит, как перебить нас, как слепых котят! Это в последний раз, когда ты на вылазке творишь подобную херню! Меня задолбало то, что ты вечно трясешься над ним. Он — не последний полукровка на этой планете. Сдохнет — найдем еще.

— Сначала найдите, — в голосе Лескова послышались металлические нотки.

В ответ Алексей лишь грубо выругался. Спор он продолжать не стал, но спустя миг уже Кирилл Матвеевич красноречиво обернулся на Лескова, ясно давая понять, что сын осведомил его о случившемся.

— Вам за меня досталось, босс? — вкрадчиво поинтересовался Фостер, пытаясь придать своему голосу виноватый тон. — А я не хотел. Если бы ваши матрешки не наставили на меня оружие…

— Рот закрой, — перебил его Лесков. — И шагай вперед.

— Да я шагаю, шагаю, — с этими словами Эрик чуть обогнал Ивана и Дмитрия, давая понять, что готов оставаться у них на виду сколько потребуется.

Обходя и перешагивая трупы, группа поднялась на третий этаж и наконец добралась до помещения, где находилась телепортационная арка. Это была просторная круглая комната в самом центре здания, у которой не было ни окон, ни дополнительных дверей. Первым делом ученые установили осветительные приборы по периметру помещения, необходимые для работы. Зная, что свет не будет виден снаружи, они не скупились на лампы, благо, те были легкими, а их заряда хватило бы на двенадцать часов.

Телепортационная арка была установлена в самом центре. Внешне она никак не изменилась с того момента, когда была использована Дмитрием и Альбертом для попадания из Москвы в Петербург, разве что сенсорная панель для ввода данных больше не светилась приветливым синеватым светом.

— Спалили к чертям собачьим, — с досадой произнес Константин Морозов, осматривая арку. Он присел перед основанием телепорта и провел ладонью по стеклянной облицовке пола. — Сначала еще держали, чтобы заслать к нам своего наемника, а потом плюнули. Решили больше не рисковать.

— Ну хоть стекло не треснуло, уже хлеб! — приободрил коллегу Борис. — Ладно, развинтим, что теперь остается. Ежу было понятно, что «процветающие» сожгут наши «арки».

— Да работы тут до хрена и больше, — выругался Шилкин, внимательно оглядывая облицованный потолок. — Четыре часа — это если будем очень стараться. Посмотри, сколько здесь деталей…

Тем временем солдаты заняли свои позиции в соседних комнатах, где окна выходили на парк. Эрик был единственным, кому не доверили вести наблюдение, поэтому он уселся на пол у ног Дмитрия и лениво поинтересовался, имеет ли он право вздремнуть.

— Я всегда считал себя спокойным человеком, но сейчас у меня буквально руки чешутся пристрелить эту гниду, — не выдержал Тимур. — Тут все как на пороховой бочке, а этот спать собирается!

В ответ Эрик лишь тихо рассмеялся. Ему нравилось бесить этих русских, благо, те велись едва ли не на каждую его фразу. Особенно сейчас, когда все они были на взводе. Видимо, новость о том, что теперь ненавистный американский наемник более не находится под внушением, нервировала присутствующих едва ли не так же сильно, как бродящие в окрестностях «костяные».

Его догадки были недалеки от истины. Алексей и Стас как раз говорили именно о нем, а точнее, о халатности Лескова, который даже не счел нужным предупредить группу касательно состояния Фостера. Какой-то момент Волошин боролся с собой, чтобы не высказать Дмитрию все, что о нем думает, но потом посчитал, что провоцировать Лескова сейчас как минимум неразумно. В конце концов, их задача — донести стекло до места назначения, а не устраивать перепалку, которая за четыре часа могли перерасти черт знает во что. Он по-прежнему не питал к Дмитрию особой симпатии, особенно после того, как Катя в очередной раз бросилась его защищать перед руководством Владимирской. В такие моменты Стасу начинало казаться, будто девушка и впрямь находится под гипнозом. Она оправдывала Диму даже после того, как тот сам признался, что внушал людям свою волю. Белова объясняла свое поведение дружбой, вот только Лесков до момента разоблачения что-то не торопился рассказывать своей «подруге», что он — полукровка. Наверняка потому, что он оказывал влияние и на саму Катю, и Стасу было страшно представить, что мог внушить его девушке этот беспринципный ублюдок.

Волошин заставил себя отогнать эти неприятные мысли и сконцентрироваться на задании. Но в этот момент он вдруг задумался над тем, сможет ли он в случае опасности спасти Лескову жизнь. Да, наверное, сможет. Точнее, обязательно это сделает. И даже не потому, что Дмитрий принес ему и Кате лекарство, а потому, что иначе не сможет спокойно жить, зная, что не сделал все возможное, чтобы помочь человеку. Пускай даже такому, как Дмитрий.