Союзник

На ресепшене Лескова встретила покойница. Она лежала на полу рядом с регистрационной стойкой. Наверное, когда-то она была красивой жизнерадостной девушкой, которая очень гордилась работой в столь престижном отеле. Дмитрию невольно вспомнилось, как он с легкостью оставлял женщинам большие чаевые только за их внешность. Пока не перетравил их всех.

Спустившись в подвал, мужчина сразу обратил внимание на следы свежей крови на перилах. Бордовые разводы были повсюду, что ясно говорило о том, что Эрик серьезно ранен.

— Фостер, — тихо позвал его Лесков, приближаясь к двери. На ее поверхности отчетливо виднелись следы от когтей. Тогда Дмитрий попытался было открыть ее, но дверь не поддалась. Она была заперта изнутри, и лишь чудом сдержала нападение «костяного». Видимо, Фостер снова применил свою способность делаться незначительным, и это ненадолго его спасло.

— Эрик, открой, — чуть громче позвал его Дмитрий, перестав использовать внушение страха.

Ответа не последовало, и Лесков уже подумывал о том, чтобы обратиться за помощью к «костяному», как раздался звук сдвигаемого тяжелого предмета, а затем замок тихо щелкнул. Дверь слегка приоткрылась, и Дмитрий увидел бледное лицо Эрика. Наемник медленно отступил на пару шагов, после чего без сил опустился на пол. Весь его правый бок был залит кровью.

— Барон? — еле слышно произнес Фостер. Ему уже казалось, что от боли и потери крови он начал бредить. Ведь что здесь делать Лескову, который вместе с остальной группой вернулся на базу?

— «Костяной» что ли? — спросил Дмитрий, приблизившись к Эрику и опустившись подле него.

— Нет, металлический осколок.

— И вы додумались его вырвать, — мрачно заметил Лесков, глядя на рану. Ее уже покрывала чешуя, однако состояние Фостера не сильно отличалось от состояния Вайнштейна.

— Да, дерьмовая была идея, — отозвался парень. Каждое слово давалось ему с трудом. — Единственная моя мечта — это вырубиться, но я даже этого не могу, так как сильно наследил кровью, и эти хвостатые ублюдки сразу меня находят… А что, что здесь делаете вы?

— Как видите, пришел за вами, — ответил Лесков, снимая с себя рюкзак. Фостер молча наблюдал за тем, как он достает ампулы с обезболивающим, бутылку воды и кусок лихтиновой ткани. — Смоем кровь и будем убираться отсюда.

— Звучит шикарно, но я вряд ли смогу сейчас идти, босс, — Эрик слабо усмехнулся.

— Тем не менее придется, — Дмитрий был неумолим. — Отдыхайте, пока я разбираюсь с вашей раной.

На какое-то время воцарилось молчание — Фостер лежал на полу с закрытыми глазами и боролся с желанием провалиться в спасительный сон. Обезболивающее начинало действовать, отчего парню еще больше хотелось спать.

— Что случилось потом, когда Ермаков погиб? — спросил Дмитрий, и в тот же миг Эрик открыл глаза. Он затравленно посмотрел на Лескова, после чего тихо произнес:

— Я же сказал, что поеду один. Он сам ко мне прицепился! Вы же слышали, что я был против… Я не мог ему помочь. Они бы и меня сожрали!

— В данном случае я вас не обвиняю. Меня интересует ваше ранение.

— А, — в глазах Фостера немедленно промелькнуло недоверие. Барон наверняка что-то замыслил, поэтому и говорит так. Главное, понять, что ему лучше ответить.

— «Процветающие» активировали робота, — нехотя ответил Эрик. — Он был раздолбанным, поэтому не мог ни стрелять, ни двигаться, и они взорвали его. Собственно, его кусок и вспорол мне брюхо. А так в целом все хорошо. Даже позитивно.

— Оно и видно, — ответил Лесков, быстро смывая с чешуи Фостера кровь.

— Вы правда не вините меня?

— Нет. Я бы поступил так же.

На какой-то момент снова воцарилось молчание. Эрик переваривал услышанное, пытаясь найти подвох, а Дмитрий занимался его раной.

— Можно вопрос? — Фостер все же решил спросить напрямую.

— Смотря какой.

— Почему вы вернулись за мной? Ермаков ведь погиб, так что я не поверю, что вы шли за ним. Русский беспилотник наверняка зафиксировал произошедшее. Так что, возвращаемся к исходному: почему вы здесь?

Лесков бросил взгляд на настороженное лицо Эрика и мысленно усмехнулся. Когда-то он и сам был таким же — ему всюду мерещился подвох.

— Я не привык бросать своих, — наконец ответил Лесков.

Обычно такая фраза производила эффект на кого угодно, но Фостер как всегда оказался «счастливым» исключением. Его взгляд сделался еще более подозрительным, после чего он тихо спросил:

— Своих? С каких это пор Черный Барон вписал меня в ряды «своих»?

— Я же не уточнил кого из «своих», — ровным тоном ответил Дмитрий. — Друзей, врагов, слуг, марионеток — вариантов ведь много…

Услышав это пояснение, Эрик невольно рассмеялся, но тут же зашипел от боли.

— А я то было решил, что Барон уже не тот, — выдавил он, наблюдая за тем, как Дмитрий срезает остатки окровавленной ткани и обматывает область раны лихтиновой тканью.