Союзник

— О, это только кажется, что я люблю болтать. На самом деле я люблю слушать. Иногда бывает очень занятно постоять где-нибудь в уголке и послушать, о чем разговаривают люди. Или вас интересует, откуда мне известна ваша судьба?

— Мне интересно, как этот сукин сын заставит меня говорить то, что ему нужно. Предыдущего он мог запугать, пригрозив его близким. Но мне-то нечего терять…

— А вы подумайте, Антон Викторович, — Эрик подался вперед и облокотился на стол. — Подумайте хорошенько.

В тот же миг Васильев заметил, как глаза Фостера окрашиваются медным, и невольно отпрянул назад. Впервые он видел нечто подобное. Это было жутко и завораживающе одновременно.

— Он — полукровка, да? — выдавил из себя Васильев. — Черт возьми. Я догадывался.

— Не просто полукровка, а «шепчущий». Таким образом он любому может навязать свою волю. Пока Лескоу рядом, никто из вас не может быть уверенным в том, что вы не находитесь под его влиянием. Быть может, вам стоит рассказать об этом другим людям? Хотя нет, лучше пусть он сам им все расскажет.

Затем Фостер изложил суть своего плана, и Васильев невольно поразился хладнокровию этого человека. Лесков пошел против всех, чтобы защитить его, а в ответ получает подобную подлость. Впрочем, это было именно то, что он заслуживал.

— Зачем ты помогаешь мне? — спросил Антон Викторович, все еще недоверчиво глядя на собеседника.

— Потому что я хочу выжить. А Лескоу не может мне этого гарантировать. Вы просто не понимаете, какое чудовище пустили во власть. Вы уже потеряли одну станцию. И кто знает, быть может, эти люди, предатели, действовали, находясь под влиянием Лескоу? Я не верю, что такой человек, как Румянцев мог свершить подобное по своему желанию. У него была такая хорошая семья. Его так уважали солдаты…

— Сукин сын, — вырвалось у Антона Викторовича. — Если бы у меня только были доказательства этого…

— Они и не нужны. Главное, покажите людям, что за тварь управляет их станцией. Может, это заставит их задуматься над тем, стоит ли прислушиваться к советам «московских». Возможно, и они на самом деле…

— Замолчи! Или я сейчас с ума сойду, — вырвалось у Васильева.

— Вы в курсе, что в прошлом Дмитри Лескоу называли не иначе как Черный Барон. Не очень хорошее прозвище даже в преступном мире.

— Это из-за нефти.

— Какая чушь! Эту кличку ему дали из-за его умения гипнотизировать людей. Чувствуете, прослеживается что цыганское?

— Вот ведь мразь! — Антон Викторович не хотел верить Фостеру, но его слова звучали слишком убедительно. Теперь все сходилось. Именно Лесков уничтожил Адмиралтейскую для того, чтобы выслужиться перед «процветающими» и заодно получить место в совете.

Чуть помолчав, Васильев произнес:

— Я соберу людей, а ты сделай то, что обещал. Взамен на это больше никто не посмеет тебя тронуть.

— Приятно иметь с вами дело, Антон Викторович, — Эрик дружелюбно улыбнулся и первым протянул своему собеседнику руку. Этот жест показался Васильеву до уродливого неправильным, но ненависть к Дмитрию оказалась сильнее его неприязни к Фостеру.

Они обменялись рукопожатиями.

Глава XV

Антон Васильев неспешно шел по коридору правительственного здания. После разговора с Фостером, все его мысли были обращены к тому, что за существо теперь входит в совет Спасской, и насколько оно опасно. Дмитрий Лесков всегда казался ему подозрительным. Было в этом человеке что-то странное, что-то такое, что вызывало ощущение тревоги, словно рядом находился хищный зверь. С именем Лескова было связано множество поразительно удачных стечений обстоятельств — его враги сами исчезали с его пути, а союзники готовы были защищать его до последней капли крови. Теперь же мозаика сложилась. Дмитрий управлял всеми этими людьми, как своими марионетками. Но Васильев все же не исключал тот факт, что друзья Лескова вполне могли знать о его способностях и покрывали его. Иван Бехтерев, Роман Суворов, Альберт Вайнштейн, Константин Морозов и Эрика Воронцова запросто могли быть соучастниками Дмитрия. Да что там они — сам Волков наверняка знал об умениях своего «воспитанника» и использовал их в своих целях. Интересно, как бы повел себя народ, узнав о таком предательстве?

При этой мысли Антон Васильев почувствовал, как его сердце начинает биться быстрее. Он представил, как ненавистного ему «процветающего» вместе с пособниками вышвыривают на поверхность. Лесков не заслуживал того, чтобы его милосердно расстреляли. Его нужно отправить наверх, чтобы он сполна мог насладиться «прекрасным новым миром», создание которого оплачивалось из его кошелька.

Васильев остановился у двери, ведущей в кабинет Дмитрия, и несколько раз ударил костяшками по деревянной поверхности. Он был чертовски взволнован. Теперь, зная правду об этом человеке, Антону Викторовичу было сложно держать себя в руках. Он боялся оставаться наедине с Лесковым, боялся, что тот каким-то образом узнает о его сговоре с Фостером, боялся ненароком выдать себя.

— Удивлен вашему визиту, — прохладным тоном произнес Дмитрий, когда