Союзник (СИ)

Юнхо вышел во двор. Джеджун слышал, как он негромко сетовал на то, что восьмидесяти тысяч будет маловато на то, чтобы выправил помятое крыло на машине. Ким без сил опустился на пол, сжался в комочек. И присосался к сигарете, словно в ней нашел свое спасение.

Комментарий к

Мышь опирается на фильм The Tortured 2009г.

========== Часть 7 ==========

Бум-бум-бум слился с биением сердца, и то разволновалось, вытянуло измученного парня из вязкого сна. Джеджун открыл глаза и уставился в потолок. Сквозь задвинутые шторы в комнату проникал тусклый свет умирающего солнца, когда день начинает таять, уступая место очередной ночи. В уши настойчиво долбился шум зарождающегося веселья — бар напротив выставил колонки на улицу, зазывая ищущих веселья молодых людей в свое заведение. Тело представляло собой один орущий от боли комок нервов, особенно поясница и бедра. Но именно эта боль подсказала, что он еще жив. Повернув голову вправо, он оглядел спальню и понял, что находится в комнате один. Надежда навалилась на него ватным одеялом, он распахнул рот, чтобы вдохнуть, оттуда вырвался хрип. Засучив ослабленными конечностями, Ким умудрился вернуть себе вертикальное положение. Закусив измочаленные губы, чтобы не скулить от простреливающей всю нижнюю часть боли, он сполз с кровати. И только тут обратил внимание, что его ноги и бедра были покрыты белой коркой. Чужая сперма засохла и стягивала кожу. Джеджун даже отвращения не почувствовал, просто тупо разглядывал пятна. На левой руке у запястья темнели ожоги. От них исходил противный запах паленой плоти.

Бум-бум-бум крушил мозг. Думая лишь о спасении, Джеджун шагнул к двери. Его качало, стоять прямо он просто не мог. Ноги заплетались, и он едва не упал. Разбросав руки в стороны, он медленно брел, стараясь сохранить равновесие. Наткнулся на дверь. Ухватившись двумя руками, он потащил ее на себя, но не смог открыть. Прежде чем паника ослепила его, догадался навалиться, и она поддалась. Надежда выцвела в отчаянье, когда перед глазами предстали насильники. Расположившись в гостиной с пивом и закусками, они курили и играли в карты. Кёнсу с ними не было.

— О, это же наша спящая красавица!

Дже почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Тяжелые руки сорвались с ручки двери, обессиленно повисли вдоль тела. Но обжигающих слез больше не было. Он выплакал уже все.

Один из мужчин поднялся. Под мерзкое хихиканье дружков, он подошел к Джеджуну, наклонился и втянул губы Дже в рот, с громким чмоком поцеловал. Его широкая ладонь приземлилась на ягодицу жертвы, стиснула.

— Быстро же он пришел в себя, — усмехнулся тощий, дымящий сигаретой ублюдок. — Шалава и есть шалава.

— Точно.

Джеджун куклой стоял, не в силах даже разрыдаться от ненависти и безысходности. Его тело обшарили чужие руки, подхватили, как невесту. Насмешливый свист и улюлюканье стеганули по ушам плетью. Дже успел бросить изнуренный и безжизненный взгляд на спасительную дверь, ведущую на свободу, а потом вновь оказался в полумраке в липких от пота объятиях похотливого животного.

Джеджун лежал в теплом коконе своего мешка, разглядывая деревянный потолок. На лице его угадывалась горькая усмешка и разочарование. Он-то предполагал, что стоит ему начать действовать, как кошмары схлынут. Но сон был все такой же яркий.

Мертвая тишина давила. Привычного шума города, так же как и птичьего пения не было слышно. Казалось, он находится в вакууме. Ни скрипа, ни шороха, даже муха не пролетит. Почувствовав раздражение, мужчина поднялся, стараясь не очень шуршать спальным мешком. Юнхо спал как ни в чем не бывало.

Погода стояла замечательная. Приближалось лето. Воздух довольно основательно прогревался к обеду, так что Дже вполне комфортно чувствовал себя в одной футболке. Сполоснув лицо водой из пластикового ведра, он обогнул дом и ушел в туалет. Прежде чем зайти в деревянную коробку, он несколько раз пнул по стене, чтобы ублюдочные тараканы разбежались в страхе. На полу валялась жирная гусеница, странным образом заползшая в толчок, ее пожирала целая колония муравьев. Ким пискнул от неожиданности, выпрыгнул наружу. Он терпеть не мог насекомых, боялся даже мелких паучков.

Выполнив естественные утренние процедуры, Джеджун разжился сигаретой и присел на крыльцо. Тут же вскочил, поплелся к домику, в котором они с Чоном обустроили пыточную. Одному было довольно сложно поднимать тяжелую дверь, но мужчина справился. Сразу же услышал бряцанье цепи. Пленник не спал, дико дергался в путах. Дже подошел, проверил пакет, в который вела трубка катетера. Выдохнув никотин, он упер руки в столешницу и уставился на жертву. Тот в свою очередь буравил его покрасневшими глазами.

— Даже не мечтай об обезболивающем, — Ким обхватил губами сигарету.

Думая о чем-то своем, он протянул руку к замызганной футболке мужика, задрал. Впалый живот был бледный. Напомнил о гусенице в туалете. Джеджун затянулся еще раз, скосил глаза на свое запястье. Шрамы. Спустя столько лет, он относился к ним как к естественным меткам, как если бы они были обычными родимыми пятнами.