Союзник (СИ)

Юнхо с сожалением увидел, как прежнее напряжение словно бы склеило некогда живое лицо. Мужчина вновь помрачнел. Джеджун снял наушники и положил на край стола. Подтянув ноги к груди, он сжался в комочек, пытаясь согреться.

— Капельница вышла вся.

— Завтра поменяю.

Ужинали в тишине. Дже погрузился в мрачные думы, еле ковырялся ложкой. Юнхо быстро проглотил свою порцию и ушел курить на крыльцо. Ким сложил тарелки в таз с водой и вернулся в остывший спальный мешок. Решив, не снимать свитер, мужчина устроился внутри. В голове его играла мелодия, и он никак не мог уснуть, прокручивая запомнившийся текст песни.

Повторял лирику он и ранним утром, когда вешал новый пакет с раствором. Отрегулировав винтовым зажимом скорость поступления капель, врач заменил и пакет с катетером. Памперс для взрослых, который с помощью Юнхо был надет на Пынхэ еще в первый день, остался на месте — возиться с дерьмом того, кто не сегодня завтра отбросит копыта, Дже не собирался. К тому же к запаху крови и пота, наполнявших подпол, только душка фекалий не хватало.

Склонившись над жертвой, Ким безжалостно оторвал от губ клейкую ленту, чтобы заменить на новую. Трубка повисла на верхней губе, приклеившись кровью и слюнями. Джеджун отрезал кусок ленты и прилепил один конец к щеке Квона. Пынхэ, настороженно следящий за действиями мужчины покрасневшими изможденными глазами, еле слышно прохрипел.

— Стойте… п-пожалуйста…

— Заткнись, — Дже дернул трубку, нисколько не заботясь о том, что пластик оторвал кусок корки, и из свежей раны вновь потекла кровь.

— Почему… ч-что я вам…

— Сделал? — перебил его Ким резко. Отложив трубку, которую он намеревался просунуть в небольшой разрез в ленте, Дже стянул медицинскую маску с лица. — Не узнаешь меня?

Пынхэ несколько раз моргнул, вгляделся в висящее над ним яростное лицо.

— Я не знаю вас.

— Конечно не знаешь. Ты и твои дружки не интересовались моим именем, не успели и не захотели.

— Не знаю… не помню… — монотонно забормотал узник, дергая головой, как умалишенный.

— Бедняжка, наверное, амнезия, — Дже провел по его всклокоченным грязным волосам рукой. — Головой сильно стукнулся при аварии.

— Не помню…

Несколько раз погладив ласково, Ким стиснул клочок волос так, что кожа на лбу и висках натянулась. Прошипел в лицо ублюдку.

— Ты трахал меня во все щели в свое удовольствие, мразь! А когда я вырубался, будил своими ебанными окурками! Тыкал меня лицом в обгаженные простыни, залитые своей дерьмовой спермой! А когда я укусил тебя, не желая больше вылизывать твой хуй, ты выбил мне зуб коленом! Это ты тоже забыл?!

— Ч-что?! Н-нет… я не мог…

— Восемь лет назад, — подсказал ему Ким почти ласково. — Ты, Ха Ихван и Кан Дживон получили от Ли Кёнсу игрушку. Ну же, сука, харэ кривляться! Тебе только хуже будет.

Зрачки Квона расширились, в глазах отразился ужас. Джеджун удовлетворенно осклабился — без сомнений, бывший мучитель узнал его. И понял, что шансы выжить равны нулю.

— Ну что, вопросы закончились?

Пынхэ был, кажется, ошарашен и испуган, а потому промолчал. Дже пожал плечами и быстро просунул трубку в прорезь, после чего заклеил рот Квона. Песня забылась. Как и ощущение легкости. Вернулась легкая головная боль и усталость, скопившаяся в спине. Джеджун думал уже уйти, когда его взгляд упал на небольшой переносной пресс для металла. Недолго думая, он поднял его и в пару движений прицепил к краю стола у ног жертвы. Квон дернул конечностью, замычал. Врач сжал губы, решительно ухватил стопу мужчины, всунул между двумя толстыми скобами и принялся крутить ручку. Металл врезался в ногу, сжал. Чем сильнее стальные челюсти сжимали два пальца, безымянный и мизинец, тем в большее неистовство впадал Пынхэ. Из его глаз покатились слезы, захлюпал нос. Лента с треском отстала от истерзанных губ, когда он распахнул рот и завопил от боли. Забряцали кандалы, заскрипел стол. А Джеджун медленно проворачивал ручку.

— Вы так имели меня, что я ног не чувствовал! Ну, каково это? Нравится?!

Хлюпнула кровь, громко затрещала кость. Пынхэ орал, не переставая, но Джеджун слышал только треск дробящихся костей и хрящей. На пол закапала густая кровь. Над головой загромыхали шаги. В подпол влетел Юнхо. Его разбудили вопли, и он примчался, как был, в домашних штанах и босиком.

— Простите! — Заорал Пынхэ, давясь слюнями. — Простите меня!

Джеджун не чувствовал, как по собственной щеке сползла слеза.

— Поздно, тварь…

— Простите!

— Ненавижу!

Стиснув зубы, Дже шагнул назад. Подняв правую ногу, он с силой пнул по ручке. Металл с ужасающим скрежетом расплющил два крайних пальца Пынхэ, обезобразив стопу. Во все стороны брызнуло красным. Мужчина взвыл нечеловеческим голосом, забился так, что катетер вылетел, и подпол заполонил запах мочи. Джеджун тяжело дышал, словно задыхаясь.

— Дже, — Юнхо подошел к нему, дотронулся до плеча.

Ким повернул к нему бледное лицо, покрытое крохотными капельками чужой крови, из глаз покатились слезы.

— Он не сожалел… Ни тогда, ни сейчас… Срался от страха, но врал, что не знал…