Союзник (СИ)

— Сестра, — Чон, не глядя, указал пальцем в темные глазницы окон одного из зданий. — Здесь она покупала рыбные пироги. А вон там капусту для кимчи.

Ким поморщился.

— И что? Зачем ты все это рассказываешь?

— Я часто бываю тут, иду от офиса ее компании, до самого порога дома, — Юнхо, казалось, не слышал Дже. — Это занимает всего пятнадцать минут, а она постоянно задерживалась. Здесь полно сувенирных лавок, вот она и…

— Ну и что с того? — раздраженно рыкнул на него Ким. — Девчонки любят поглазеть на побрякушки!

Юнхо остановился на светофоре, включил «дворники» из-за усилившегося дождя.

— В тот день она пошла прямо домой. Никогда так не делала… а в тот ебаный день проигнорировала эти, как ты сказал, побрякушки. Она пришла рано и поэтому умерла. Застала ублюдков… а могли разминуться… и тогда я бы… я бы не остался один, — двигатель взревел чуть громче, и автомобиль рывком скакнул вперед. — Они убили родителей и уже собирались уходить, когда Наын вошла в квартиру. Наверное, они не ожидали, может быть, даже испугались. Поэтому торопливо пырнули ножом в живот и скрылись.

Джеджун рад был бы ощутить хоть подобие расстройства, сочувствие, жалость. Но рассказ не тронул. Вызвал лишь досаду, мол, теперь надо что-то сказать. Нормальные люди всегда говорят. Но в голове было пусто, словно бы внезапно забыл родной язык.

— Я знал, кто стоял за всем этим. Все знали. Но предпочли сказать «мы тебя предупреждали». Я не виню их, трусость она такая, знаешь. К тому же у них были семьи, все еще живые родственники, им нужно было защитить их.

Юнхо остановил машину и включил аварийные огни. Повернув голову влево, он впечатал взгляд на окна второго этажа одного непримечательного дома, коих было тысячи в Сеуле. Джеджун хмуро уставился в том же направлении.

— Я перевез их сюда, думал, что так будет лучше.

Какого черта, подумалось Дже. Этот долбанный мужик что, хочет, чтобы его реально пожалели и приголубили?! Однако некоторая человечность, пусть и крохотная все же заставила спросить.

— Чем ты занимался?

— Работал в полиции.

— Перешел кому-то дорогу, — догадался Ким.

— Никогда не понимал, зачем поручают расследование, а потом в неформальной обстановке как бы между прочим советуют закрывать глаза на те или иные незаконные дела твоего объекта. Потому что работать честно себе дороже. Можно ведь организовать какую-то программу защиты для родственников офицеров, нахрена эта форма, если безопасно лишь проверять, легально ли бабульки торгуют крабами?

— Ты продолжил копать и за это твою семью убили?

— Да.

— Идиот, — хмыкнул Джеджун. — Кому и что ты этим доказал? Ну закрыл бы одну банду, вылезла бы вторая. Поехали, давай.

Юнхо бросил последний взгляд на дом, где когда-то жила его семья, и погнал машину дальше. Дождь усилился. Капли громко барабанили по окнам и крыше, в салоне становилось душно. Джеджун прикрыл глаза.

— Ты не можешь винить себя в этом, — проговорил он наконец.

— Еще как могу. Меня не было там.

— Ну ты ведь не с телкой трахался, а на службе был, не?

Юнхо промолчал.

— Я… не работал… да, трахался. Типа праздновал, что закрыл дело, упек гадов за решетку. Если подумать, это как пир во время чумы, ведь я чувствовал напряжение, что-то должно было произойти. Но я позволил себе просто уйти вопреки здравому смыслу.

— Тебя просто убили бы вместе с ними. Смирись, ты ничего не мог бы сделать.

— Ошибаешься, — Юнхо сдвинул рычажок еще, и «дворники» быстро-быстро запорхали по стеклу, разгоняя воду. — Я нашел суку и удавил.

Джеджун ощутил озноб.

— Убил?

— Зарезал, как свинью, — кивнул Чон буднично.

— Одного? Или всю пиздобратию?

— Того, кто стоял за всем этим.

Дже облизал потрескавшиеся от сухости губы, закутался поплотнее в куртку.

— А убийц? Исполнителей в смысле.

— Их убрали конкуренты сразу же после того, как верхушка банды была обезглавлена. Ты прав, доктор Ким, на их место сразу же пришла другая группировка. Но мне они не мешают.

— Разве после всего этого ты не возненавидел всех ганпхэ*?

Юнхо качнул головой.

— Это как возненавидеть всех блондинов в мире за то, что один из них причинил тебе боль.

Джеджун откинул голову назад, упираясь затылком в стекло, обдумал слова мужчины. Лично он ненавидел всех ублюдков, мерзких ёбарей, надругавшихся над своими жертвами. Он отрезал бы их члены и скормил друг другу, он бы живого места не оставил на них, с удовольствием наблюдал бы, как они мочились под себя от страха и умоляли отпустить их. И уж конечно он не остановился на одном, не успокоился бы, пока все трое не сдохли. А потом он нашел бы Кёнсу.

Только подумал, тут же прыснул от смеха — божечки, какой пафос! Да он готов обосраться от ужаса только при одном упоминании этого имени. Несмотря на то, что с момента изнасилования прошло уже много лет, страх непрестанно грызет его. Он не то что отомстить, взглянуть на них не сумел бы. Потому что трус и слабак.

— Я бы так не смог, — проговорил Дже севшим голосом. — На твоем месте, я просто ненавидел бы эту мразь всю оставшуюся жизнь. И молился, чтобы никогда больше не сталкиваться с подобным ужасом. В конце концов, это убило бы меня… я думаю, угу.