Союзник (СИ)

— Дайте ему отдохнуть, — мужчина с татуировкой решил прервать этот диалог, и в каком-то смысле Гаврилов был ему за это благодарен. Ему было слишком плохо, чтобы говорить о каких-то «костяных» и уж тем более выяснять, откуда они взялись в Санкт-Петербурге. Прежде он их не встречал — иногда попадались роботы, но они было либо сломаны, либо отключены.

Проигнорировать слова столь необычного доктора никто не посмел. Люди немедленно разбрелись по вагону и расселись по своим местам. А Руслану вновь что- то вкололи, и он провалился в спасительный сон.

— Думаю, полностью он оправится через каких-то две недели, — еле слышно произнес Альберт, приблизившись к Дмитрию. — Но, если честно, это просто невероятное везение. Не понимаю, как он умудрился вырваться из когтей «костяного». Если эти твари сумели разделаться даже с Фостером, с «теневым», то этот парень…

— Может, он тоже «теневой»? — так же тихо предположил Лесков. — Ты ведь чувствуешь его энергетику?

В ответ Альберт отрицательно покачал головой:

— Такое ощущение, что он вообще «нулевый»

— А это что еще значит?

— Извини, это я так называю обычных людей. Не знаю, почему, но у него энергетика… Среднестатистического человека.

Эти слова заставили Лескова озадаченно обернуться на раненого парня. Под бинтами, скрывающими часть его лица, определенно, была чешуя. Дмитрий видел ее собственными глазами. Так почему Альберт сейчас говорит такие странные вещи? Потому что трясется, чтобы Дима не смог завербовать в свою армию всех найденных полукровок, в том числе детей и инвалидов?

— Много ли обычных людей ты видел с чешуей вместо левого глаза? — спросил он.

— Если ты думаешь, что я тебе лгу, найди другого. Однако он скажет тебе то же самое. Я не знаю, почему он такой.

— «Теневые» тоже умеют скрывать свою энергетику.

— Да, но не тогда, когда они находятся без сознания. Может, чуть позднее он сам нам расскажет. Уже тот факт, что он выжил после отравления говорит о его принадлежности к «иным». Вот только я не могу определить его разновидность. В любом случае, дай ему сначала оправиться.

— Разве я ему мешаю? — резонно поинтересовался Лесков.

Спустя пару минут поезд наконец достиг Спасской. Альберт и его коллеги занялись размещением раненого, а Дмитрий направился в свой кабинет. Мысль о том, что теперь среди них появился еще один «иной», казалась ему какой-то нереальной. Прежде Дима был уверен, что таких, как он, в России можно пересчитать по пальцам, но сейчас, когда большая часть населения была уничтожена, вычленить среди выживших полукровок стало куда проще.

Бранн оказался прав, предположив, что яд на «иных» не подействует в той мере, в какой подействовал на людей. У одноглазого парня не было доступа к противоядию, а это означало, что его организм справился самостоятельно.

«Что же не так с его энергетикой? Может, какой-то побочный эффект, вызванный ядом?» — лихорадочно думал Дмитрий. В этот момент он даже пожалел, что хотя бы частично не обладает даром Вайнштейна. Если бы он только мог чувствовать эту странную материю, определять себе подобных стало бы гораздо проще. Альберт же был слишком порядочным, чтобы спокойно указывать пальцем на тех, кого Дмитрий собирался поставить на шахматную доску в борьбе с «процветающими». И тем не менее Вайнштейн не хуже его понимал, что сидеть под землей и надеяться на лучшее — это синоним смерти. Да, быть может, они проживут чуть дольше, выиграют каких-то полгода, вот только на исход войны это никак не повлияет.

Собрать полукровок — было единственным возможным вариантом. Плевать, кто это будет — дети, женщины, старики, инвалиды или умирающие… Все они должны занять свою клетку на шахматной доске. Если они не захотят, придется заставить, главное, чтобы удалось разработать сыворотку, усиливающую способности «иных». В свою очередь группа Константина Морозова должна будет собрать новую арку, которая не будет зарегистрирована в базе «процветающих», но при этом сможет подключиться к другим порталам. Таким образом удастся одним махом перебросить всю группу на Золотой Континент. А уже там…

Дмитрий вошел в свой кабинет и опустился в кресло. То, что сейчас пронеслось в его голове, веяло чем-то невозможным, почти сюрреалистичным. Оно напоминало мозаику, половина деталей которой была рассыпана по всему свету, а рамки и вовсе еще не существовало.

Наверняка, Лесков был не первым, кто задумался о подобном. Наверняка, в Москве, да что там в Москве — в любом крупном городе мира лидеры выживших задумывались над тем, чтобы ввести в войну полукровок. Вот только «иные» превосходили людей, а против машин они были такими же бесполезными. Для того, чтобы победить, такому, как Дмитрий, нужно воевать с кем-то, кто обладает разумом, а у робота есть только заданная программа, которую он стремится во что бы то ни стало исполнить.