Союзники (Флот - 4)

Жак пригласил его за стол, но не стал нас представлять. У местных жителей это не принято - у некоторых есть веские причины сохранять инкогнито. Эмблема Огненной Звездной Линии сообщила о моей персоне все необходимое. Баляфр Триангулер мрачно кивнул и уселся на свободный стул. Жак крикнул официантке, чтобы принесла по порции "смертельной воды" на всех.

- Мой друг недавно вернулся из Эйзенхейма, а перед этим занимался исследовательской работой, - объяснил он.

- Эйзенхейм? - переспросил Баляфр. В его тусклых голубых глазах, казалось, вспыхнула слабая искорка любопытства. Голос у него низкий - от регулярного потребления алкоголя, как я догадался, а по акценту ясно, что его родной язык - английский. - Вторая планета Шеллинга, если не ошибаюсь, - выдал он название из неведомого каталога, флотского, как я догадался позже.

Я кивнул.

- А вам не доводилось случайно бывать на Белизариусе? - Пальцы его сжали край стола. - Это планета в Третьей Григорианской Системе. В секторе Канопус. Вы хотя бы слышали о ней?

- Слышать слышал, но летать туда не приходилось, - ответил я. - Не было причин там останавливаться. Там никто не базируется, кроме кораблей Флота.

- Но вы все-таки слышали о ней в других портах? Хоть что-нибудь? Голос его задрожал. - Она так чертовски далеко от нас: Мы полностью отрезаны от мира на этом проклятом континенте. - Он сглотнул слюну и, собрав остатки достоинства, закончил фразу: - Прошу прощения. Удивляетесь, наверное, что какой-то бродяга донимает вас расспросами.

- Похоже, вы и сами были когда-то космическим пилотом, - рискнул я предположить. Он не выглядел слишком обидчивым.

- Не совсем так, - вздохнул он. - Не то, что вы имеете в виду. Но однажды - очень давно, я стал им. - Он посмотрел затуманенным взглядом куда-то вдаль. - Когда же это было? Сейчас посчитаем. На Сан-Валерио я провел семь лет, так? Там пятый временной пояс, кажется. А перед этим... Впрочем, это неважно. Я просто упиваюсь жалостью к себе - самое презренное чувство. Да и вам, наверное, порядком поднадоел.

- Нет, что вы, - возразил я, почувствовав, что этому человеку есть что рассказать, да и Жак бросал на меня красноречивые взгляды. Принесли ликер, и я заплатил за всех. Баляфр с достоинством поблагодарил меня и начал потягивать напиток маленькими глотками, стараясь, видимо, поддерживать желательную степень опьянения.

Мне и раньше приходилось кое-что слышать о нем. Жил он в лачуге, рядом с обрывом, перебивался случайными заработками и однажды, собирая перламутровые раковины во время прилива, едва спасся от рыбы-меч - тогда у него и появился шрам. В Сенвильской клинике, в часе езды отсюда на автобусе, шрам могли бы убрать, но он предпочитал тратить все деньги на выпивку. Порто Бланке, находящийся за океаном, мог с таким же успехом располагаться и на Луне. Этот человек вовсе не был безмозглым, опустившимся алкоголиком. Почти все свободное время он проводил в своем бараке за компьютером, выуживая книги и музыкальные записи из центрального банка данных.

Незаметно мы перешли на английский, потом, спохватившись, принесли Жаку свои извинения.

- Ничего, мне полезно попрактиковаться, - рассмеялся тот. - Вам и невдомек, со сколькими иностранцами я вожу знакомство. Но уж коль заходит разговор про... Аристотеля - так, кажется? - и про справедливость, у меня мозги сразу перегреваются, так что желаю вам хорошо посидеть, друзья.

Он присоединился к прежним собутыльникам. А мы с Баляфром проговорили всю ночь напролет. Не сразу удалось мне вытянуть из него эту историю - не то чтобы он раньше ни с кем ей не делился, но все-таки я был не из местных, и Баляфр все цеплялся за остатки гордости. Но я тоже читал философов и повидал немало других миров. И в конце концов он решил: мое мнение не менее ценно, чем мнение какого-нибудь священника, или морского капитана, или старой, умудренной жизнью жены рыбака. Воздалось ли ему по заслугам или он стал жертвой неоправданной жестокости?

Безусловно, поступили с ним не очень-то милосердно.

- Лейтенант Артур Ленг, с рапортом к вице-адмиралу Дерябиной.

Сидящий за столом адъютант кивнул, нажал кнопку.

- Присаживайтесь и подождите несколько минут, - объявил он и снова повернулся к дисплею. Скучать на Белизаурисе не приходилось - Кристину еще не освободили от халиан.

Ленг только что прибыл на эту планету и потому был слишком взволнован, чтобы сидеть. Он стал расхаживать по маленькой приемной, ощущая необыкновенную легкость во всем теле: на этой планете сила тяжести составляла всего две пятых от нормальной. Но на душе все равно было тревожно и тяжело.

Кто знает, может, ему и впрямь суждено сыграть не самую последнюю роль в освобождении? Важную, а то и ключевую роль?

У стены он остановился и выглянул наружу. Перед ним был не смотровой экран, а простое окно. Флот старался строить все побыстрее. Год назад здесь не было ничего, кроме камней, песка, пыли и льда, а в каталоге это место значилось как "планета номер четыре Третьей Григорианской Системы".

Мы с Тесс называли между собой Кристину "рубин" - из-за особенного свечения, - подумал Ленг.