Сохрани мое сердце

Тело сопротивлялось. Не хотело уходить. Норовило вцепиться в руку, лежащую на одеяле, затормошить, разбудить. Заставить пообещать, что не будет камеры в Дракконе. Скользнуть потом в объятия, потрогать везде, погладить, запомнить — тепло, запах — и вкус.

Глупое слабое тело!

Дани стиснула зубы. Выбралась из-под тяжелой руки.

Встала так тихо, что не скрипнула кровать. Нашарила на полу платье, натянула на голое тело — искать сорочку было долго. Тенью скользнула к распахнутому окну.

— Третий этаж, внизу стража, — раздался за спиной тихий и очень ровный голос.

— Плюща нет. Юная леди возомнила себя кошкой?

Дани обернулась — прыжком. Уставилась в темноту.

Не мог он ее услышать, никак не мог!

— Щели есть.

Щели есть, трещины есть, не бывает отвесных стен. Спустится она, Зев учил, спустится. Не задержит же он ее — до окна меньше шага!

— Есть, — согласился Логейн и замолчал.

Колени задрожали. Сердце зашлось, забилось — подойти, прижаться, объяснить — отпустит! Поймет!

"…ничто не помешает мне…"

Нет. Она отвернулась. Подобрала подол, заткнула за пояс — еще не хватало, чтобы юбка в ногах запуталась!.. Подошла к подоконнику, прислушалась. Ну да, стража. Но не стоит, ходит. Не увидят, новолуние же.

— Увидят, — раздалось совсем близко. Горячая ладонь погладила плечо, там, где целовал — в перекрестье рубцов. — У них приказ — следить за моим окном.

Дани дернулась. Ловушка, да? Посмотрим. Посмотрим…

— Чем я тебя разбудила? — спросила тихо.

За спиной усмехнулись. Молча. И тепло мужского тела пропало.

Дани не стала оборачиваться.

Зачем, ведь наверняка же за стражей пойдет. Села на подоконник и ткнулась лицом в колени. Очень хотелось плакать. Но заплакать не успела. Даже понять, как оказалась прижатой к полу, в крайне неприличной и неудобной позе, тоже. Зато услышала свист стрелы.

— Сказал же! — прорычал Логейн, оттаскивая ее прочь, как куль с репой. — Следят. Бьют на поражение. Ты что, думаешь, я ношу латы потому, что мне это нравится?

— На поражение, — пробормотала Дани в пол, в серый камень. — Ну и пусть. Зато не Драккон… и не Хоу.

Надежные и сильные руки разжались, и она шлепнулась на этот самый серый камень.

Логейн выругался, тихо и очень зло. Шумно выдохнул. Показалось, что сейчас снова перекинет через колено… но нет. Заскрипел кроватью. Снова что-то пробурчал про дерьмо и мелких дур.

Проклятье. Действительно, дура, подумала Дани. Ну какой демон ее сюда понес?..

Поднялась, поморщилась, — болело ушибленное колено, — и прохромала к единственному в комнате креслу. Забилась с ногами, обняла колени. Ткнулась в них подбородком.

Интересно, подумала, сколько еще до рассвета?.. Сколько еще — до того, как встревожится банда и кто-нибудь пойдет за ней?

Кровать снова заскрипела, и мутное серое пятно окна заслонил темный силуэт. Несколько мгновений он просто стоял рядом, словно не мог решить, что делать дальше. Странно для Логейна. Дани всегда казалось, что он всегда точно знает, чего хочет и как этого добиться.

— Замерзнешь же, — сказал он каким-то ломким, чужим голосом. — Иди в кровать. Она не ответила, не пошевелилась. Зажмурилась.

— Хоу… — прошептал он. — Ты правда думаешь, что я могу отдать тебя этому… или в Драккон?

— Можешь, — вместо уверенного и спокойного голоса, подобающего леди, получился всхлип. — Для блага Ферелдена. Ты же все… для блага Ферелдена.

— Нуда. Все для блага, — повторил он почти неслышно. Вздохнул, выругался под нос и шагнул к ней, опустился рядом на колени, обнял. — Дурочка ты маленькая.

Дани всхлипнула еще раз. Вцепилась, прильнула.

— Я просто… просто испугалась, понимаешь? Прости. Давай ляжем, а то ты простудишься… я тебе, конечно, буду носить бульон, но лучше… лучше не болей, я и просто так буду… носить. Бульон.

— Бульон и гренки для раненого героя. — Он улыбнулся и поцеловал взъерошенную макушку. — Не надо меня бояться, Дани. Ты же знаешь, я никогда…

— Не буду. Больше не буду. — Дани потерлась о его плечо щекой. — Спать хочу. А до утра совсем мало осталось.

— Спи.

11

Логейн поднял ее, перенес на кровать и лег рядом, греть холодную лягушку. Она чуть повозилась, устраиваясь удобнее, закинула на него руку — и притихла, уснула.

Чуть подождав, Логейн осторожно вылез из постели. Надел сорочку. И выскользнул за дверь, аккуратно ее за собой прикрыв: не стоит будить Дани из-за всякой ерунды.

Оба стражника одновременно вздрогнули и вытянулись во фрунт. Радостные, словно их пирогами накормили и выдали по шлюхе. Правда, под его взглядом эта их радость быстро таяла: осознали, раскаялись.

— Вижу, вы не оглохли, — сказал он очень тихо и холодно.

— Никак нет, — откликнулись оба, так же тихо.

— Сукины дети. Вас тут зачем поставили?

— Так ведь… — начал младший: туповатый деревенский парень, верный как пес и с отличным ударом.

Второй, седой бывший разбойник со шрамом во всю щеку, шикнул на мелкого дурака.

Логейн усмехнулся.

— С такой охраной и Воронов не надо. Кто дежурил тут, пока я был у Аноры?

— Полушка, сэр, — отрапортовал седой.