Сохрани свое лицо

— Я не люблю выражаться,— бушевал он,— но иных слов у меня просто нет. Или же раскрывайте свои карты, капитан, или закончим эту комедию.

— Подождем.

— Мы и так уже долго ждали. Чего мы ждем?

— Петерсона и его показаний.

— Этот Петерсон не имеет никакого отношения ко мне.

— Посмотрим.

Керби потел над кроссвордом в газете.

— Слово из пяти букв, влияющее на вынесение приговора? — спросил он.

Шэнк пожал плечами. Уолтерс сидел, как каменный.

— Улики, верно? — нагло предположил Керби. Уолтерс молчал. Шэнк взглянул на свои часы.

Вдруг заправщик повел себя как-то странно. Он захлопнул капот и отскочил от машины. Его движения стали испуганными, нелепыми. Петерсон выпрямился.

— Мистер…— лепетал заправщик. Он корчился на расстоянии добрых тридцати футов от машины.

Петерсон вылез из-за руля и направился к нему. Он решил, что у заправщика припадок.

— Загляните туда! Вы только загляните туда!

Челюсть его дрожала, и звуки, которые он издавал, были не громче мышиного писка.

— В чем дело?

— Нет, не заглядывайте! — взвизгивал заправщик, танцуя на месте. Уведите отсюда свою машину! Быстро! Скорей же!

— Вы говорите…

— В ней бомба!'

— Что?

Петерсон резко обернулся. Заправщик вскрикнул. Слишком поздно. Машина уже рванулась с места. Завизжали шины. За рулем сидела Сьюзен Миллер. Она удирала от Петерсона.

— Эй, эй, караул! — вопил заправщик, подпрыгивая на одном месте.— Она взлетит на воздух! Ай-яй-яй! Там бомба замедленного действия! Я видел ее! Клянусь вам!

Теперь Петерсон все понял. Керби обошел его… И раз его «мальчики» повернули назад, значит, времени оставалось совсем немного.

— Машину! — рявкнул он.— Живо! — Есть только мой грузовик.

— Где?

Оба пустились вприпрыжку.

На все это ушли считанные секунды. Однако Сьюзен Миллер в машине Керби стремительно несется по узкой проселочной дороге посреди безмолвной равнины. Прошло еще несколько секунд, и Петерсон уж выруливал на дорогу. Грузовичок был не слишком новым и не отличался быстроходностью. Девушка в обреченной машине тем временем быстро удалялась. Прошло еще несколько секунд, прежде чем Петерсон разобрался в системе передач.

— Она сейчас взорвется! — визжал заправщик прямо ему в ухо.— Не ездите, мистер! Она взорвется! Мы ничего не сможем

сделать.

Ум Петерсона работал быстрее, чем механизм бомбы. В этой развалине ее не нагонишь. И нет никакой возможности ее предупредить. А времени в обрез!

— Сейчас она взлетит на воздух,— бормотал заправщик со спокойствием отчаявшегося.

Глава 7

Шэнк висел на одном из телефонов.

— Да, Джо, да. Понимаю. Благодарю. Да, Джо, понимаете, я хотел им помочь. Ведь вы меня, Джо, знаете. Капитан Уолтерс утверждает, что он ждет рапорта одного своего человека. Хоть я и знаю, что ничей рапорт не может иметь ко мне ни малейшего отношения, однако понимаю, что должен проявлять терпимость, как уважающий закон… О да, капитан, разумеется, делает то, что считает своим долгом. Большое спасибо, Джо. Особых неудобств нет… мм… Пока.

Пробормотав еще что-то благочестивое, Шэнк повесил трубку. У Уолтерса кипело все внутри, однако он сохранял видимое спокойствие.- Благодарю вас,— любезно пропел Шэнк. Теперь Уолтерс сам схватил трубку.

— Что-нибудь есть?

Выслушав, он положил трубку на место.

Шэнк сел, сложил руки корзиночкой и стал описывать круги большими пальцами. Керби взглянул на свои часы и подмигнул ему. Шэнк закрыл глаза.

Наступила гробовая тишина.

Солнце склонилось к полям. Раскаленная тишина со всех сторон наваливалась на короткое назойливое ворчание бегущих автомобилей, делая его таким незначительным и одиноким. По узкой проселочной дороге стремительно неслась машина Керби, за ней безнадежно громыхал грузовичок.

У заправщика дергался рот.

— Послушайте, мы не сумеем…

Петерсон и сам знал, что не сумеет. Их разделяло расстояние больше чем в полмили. И оно все росло. Мозг Петерсона превратился в длинный туннель, на дальнем конце которого маячил огонек.

— Единственный шанс,— пробормотал он.— Обхватите голову руками. Сейчас будет авария.

— Что?

— Да поможет ей господь Бог!

Петерсон резко крутанул руль, грузовичок завихлял по обочине и съехал в кювет. Нос ткнулся в самое дно. Машину тряхнуло. Петерсон отключил зажигание и с тревогой прислушался. Будет ли пожар?

— Все в порядке? — спросил он у своего спутника. Заправщик, который сидел, согнувшись в три погибели

и обхватив руками голову, начал потихоньку выпрямляться.

— Не подымайся. Замри.

Петерсон опустил голову на рулевое колесо.

— Один-единственный шанс,— бормотал он.— Если ребенок не поймет… Пригнись ниже, дружок.

— И сколько мне вот так…— услышал он голос своего спутника.

— Не шевелись. Слушай.

«Девушка не должна была далеко оторваться. А может, она все-таки далеко. Господи,— молил Петерсон,— не позволь появиться на этой дороге еще машине. Только не сейчас. Пусть на дороге не будет ни души. Пусть только она. Господи, и будь же к ней сострадателен!»

Он слышал дыхание своего соседа. Слышал свое собственное дыхание. Биение своего сердца. И вдруг ко всем этим звукам примешался еще один. Это был ленивый рокот мотора.

Потом — шаги. Шарканье чьих-то подошв.