Сохрани свое лицо

— Вы не ранены? — Девушка тяжело дышала.— Может, я могу вам помочь?

Он сграбастал ее рукой, к чему предусмотрительно приготовился заранее, и кувыркнулся из машины, призывая заправщика сделать то же самое.

Пробежав несколько шагов, Петерсон швырнул девушку на

землю. Заправщик плюхнулся рядом.

— Сейчас, сейчас это случится,— едва переводя дух, твердил Петерсон.— Вот сейчас.

Долго ждать не пришлось.

Машина Керби взлетела на воздух. Их тела, распластанные на земле, ощутили этот толчок. Когда прошла глухота, они услышали рев пламени и тоненький звякающий призвук искореженного металла.

Петерсон повернул голову. На зубах скрипел песок. Лица девушки он не видел, но он слышал ее дыхание, удары ее сердца. Слышал, как в ней билась жизнь.

— Дитя! — Теперь его охватило безудержное веселье.— Тебя обвели вокруг пальца. Подстроили аварию. Никто даже не ранен. Это все для смеху. Слушай, я самый большой, самый языкастый, самый бессовестный лжец на всем белом свете! А Керби подложил в машину бомбу замедленного действия!

Она лежала, прижавшись щекой к земле и широко распахнув глаза. Петерсон заглянул в них и чуть не утонул. Он почувствовал головокружение. «Реакция»,— подумал он.

— Мы вернемся на шоссе,— сказал Петерсон.— Попросим, чтоб нас подбросили, до телефона. А ты, приятель,— обратился он к заправщику, сидевшему, широко расставив ноги и уставившись в никуда, как тряпичная кукла,— ты останешься здесь и будешь следить, чтоб никто не притрагивался к обломкам. И не забудь: тебе придется подтвердить, что там была бомба. А эти обломки послужат доказательством.

Он стоял посреди дороги и смотрел сверху вниз на девушку.

Бедное дитя! Столько пережить!

— Скажите, я не сделал вам больно, когда швырнул вас на землю? — вежливо поинтересовался он.— Разрешите вам помочь встать на ноги?

— Благодарю вас, мистер Петерсон. Она, казалось, сама не знает, что говорит.

Шэнк расхаживал по кабинету.

— Вы должны согласиться, капитан, что я был весьма терпелив. И хоть я, разумеется, и надеюсь, что вы дождетесь этого вашего человека и… эту таинственную девушку… как там ее зовут?..

На лице капитана не дрогнул ни один мускул.

–– Ее зовут Сьюзен Миллер, — раздался голос Петерсона. Шэнк круто повернулся.

— Организованное покушение, капитан,— спокойно продолжал Петерсон,— по приказу Керби. Шэнк участвует в заговоре.

Уолтерс встал из-за стола. Его физиономия выражала явное довольство.

— Позвольте… Покушение! — взвизгнул Шэнк.— Ко мне это не имеет ни малейшего отношения!

— Мы оба готовы дать показания и нам есть что сказать, -пообещал Петерсон, коснувшись при этом плеча девушки. -Улика — в машине.

— Это не моя машина! — уж слишком поспешно ввернул Шэнк.

Петерсон усмехнулся.

— Он щепетильничал со своей машиной, верно, Керби? Тощий молчал, нахмурив брови.

— На бомбе стоит фамилия Эдди,— сказал Петерсон.

— Послушайте, что бы там ни случилось, я тут ни при чем! — надрывался Шэнк.— Кто бы там ни был этот Керби… Послушайте, я всеми уважаемый гражданин. Вы не имеете…

Петерсон не обращал на него никакого внимания.

— А Эдди — ваш человек, Керби,— спокойно продолжал он.

— А я работаю на Шэнка,— мрачно буркнул Керби.— Я его человек.

Разговоров было много, суетни тоже. Керби ушел в себя; Шэнк рыдал, как баба; Уолтерс, как всегда спокойно и авторитетно, вел привычную процедуру.

Петерсон давал показания, девушка тоже. Потом она сидела, широко распахнув свои огромные глаза и молча слушала. И когда в кабинете воцарилась тишина, она даже не пошевельнулась. Будто застыла на своем стуле с прямой спинкой.

— Вы здоровы, мисс Миллер? — поинтересовался Уолтерс.

— Я чувствую себя прекрасно,— отвечала она.

Опухоль на ее щеке можно сказать исчезла. Только на лбу осталась маленькая складочка.

— Вам очень повезло,— укоризненно заметил капитан.— Если б…

— Она немножко сбита с толку,— перебил его Петерсон.— Я хочу сказать, вы не должны ее винить.— Он в упор смотрел на своего названного дядюшку и начальника, а Уолтерс в свою очередь смотрел на него.— Ей можно идти, сэр? Уже очень поздно, и она… ээ… небось, очень устала и проголодалась.

Петерсон чувствовал это по себе.

Капитан измерил их обоих наметанным глазом.

— Идите оба,— сказал он без особого выражения.— На сегодня все. Я побеседую с вами утром.

Он уселся за стол.

Благодарю вас, сэр,— устало произнес Петерсон.— Я отвезу вас домой, мисс Миллер.

Девушка встала, но и не подумала уходить. Это не в ее правилах встать и так просто уйти. Она еще должна заговорить — так, как говорит только она. Предельно откровенно, как помешанная.

— Капитан Уолтерс!

— Да?

— А вам не кажется, что он действовал очень расторопно и с умом?

— Кто? — уставился на нее капитан.

— Ну… мистер Петерсон.

Петерсон готов был провалиться сквозь пол. Капитану, казалось, тоже было не по себе.

— Меня ведь могли убить,— призналась она.

— Да, могли,— мрачно подтвердил капитан.

— Но я не погибла. И не потому, что мне повезло, а потому, что мне не дал погибнуть мистер Петерсон.

У капитана в горле что-то булькнуло.

— Я вот все пытаюсь разобраться… я вижу, как вы это делаете… но мне кажется, что…