Сохраняя ее

Наше утро в душе плавно переместилось опять в кровать и этот удивительный мужчина вылюбил из меня всякий стресс. Серьезно. Мне кажется, его язык обладает определенной способностью растопить мое тело, потому что я была настолько расслабленной, что в его объятиях растекалась лужицей. Просто Алекс Мак какая-то. (1) - Это, мистер Тэйлор, был очень хороший ответ на мой вопрос.

Он пощекотал меня под коленкой, а его губы лениво касались моего плеча. Я вздрогнула, а он сказал:

- Напомни мне, какой был вопрос? - Его рука на моем колене начала двигаться по внутренней стороне бедра. - А то я отвлекся.

Я сглотнула. Мы так хорошо отвлеклись.

- Я спросила тебя, счастлив ли ты.

Его рука продолжала двигаться дальше до тех пор, пока его прикосновение не заставило меня выгнуть спину, а голову откинуть назад.

- Верно. Это был глупый вопрос.

Хотелось шлепнуть его, но неудивительно, что я не могла пошевелиться, все благодаря его сосредоточенным действиям.

- Ничего не глупый, - выдавила сквозь зубы. - Я же не могу читать твои мысли. Иногда мне просто надо это услышать.

Он склонился надо мной, волосы взъерошены, но взгляд задумчивый.

- И я плохо это выражаю?

- Только иногда.

Или мне просто надо слышать это почаще. Убеждаю себя, что все это глупости, но ненависть к своей неуверенности не дает от нее избавиться.

Гаррик подвинулся и устроился между моих ног. Я все еще остро ощущала прикосновения, поэтому, когда он прижался ко мне, я застонала.

- В таком случае, ты должна знать, что каждый раз, когда я так делаю, - он подался своими бедрами. - Я невероятно счастлив.

Несмотря на все чувства, что я испытывала в тот момент, мне все же удалось закатить глаза.

- Мы говорим про разное счастье.

Он покачал головой и наклонился губами к моему ушку:

- Есть только одно счастье, и не важно, нахожусь ли я в тебе или рядом с тобой, или прикасаюсь к твоим волосам или просто слышу твой смех - для меня это имеет одинаковое значение. Если я с тобой - я счастлив.

Боже, как он был хорош. Во всем.

Он достиг чувственной точки во мне и слово “хорошо” самом собой слетело с моих губ. Гаррик загадочно усмехнулся:

- Ты ставишь мне оценку? Я думал, что учитель здесь - я.

Я дотянулась до его губ, чтобы заставить его замолчать и обвила его талию своими ногами.

- Я не оцениваю тебя. Ты итак высокого о себе мнения.

Он засмеялся и продолжал отвлекать меня от всяких мыслей все утро и значительную часть дня.

Этого хватило ненадолго, ну хорошо, может и надолго. Но когда мы приземлились в Лондоне той ночью, никакие заигрывания, касания и шепот мне на ухо не могли избавить мою голову от мыслей о поджидающих меня несчастьях.

Я почти ничего не знала о его семье, не считая того, что я боялась его матери. Она пугала меня заочно, стоило только взглянуть на лицо Гаррика, когда он разговаривал с ней по телефону и по ее голосу, доносящегося из трубки. Когда я видела ее имя на определителе номера, мне казалось, что над моим домом парит “Черная Метка”. (2) Что если ей достаточно будет одного взгляда на меня, чтобы понять то, что я и так знаю - Гаррик слишком хорошо для меня.

Не поймите меня неправильно. Я не занималась самоедством по этому поводу, потому что… хей, у меня есть парень! Я не жалуюсь! Но это не значит, что я настолько глупа, чтобы не понимать, что у него могла бы быть девушка красивее меня или выше или с менее вьющимися волосами.

Но он со мной. До тех пор пока я все не испорчу, конечно.

А Бог знает - я в этом профи. И вот так я сидела в самолете в своем кресле и пока все вокруг спали, включая Гаррика, сходила с ума от беспокойства.

Если бы мои переживания имели реальный вес, то этот самолет вряд ли смог лететь. Мы бы начали резко падать, кружиться до тех пор, пока какой-нибудь смельчак не выкинул меня за борт через запасный выход ради спасения остальных и не прокричал бы “Полегче!”, пока я не разбилась на смерть.

А еще я могла бы разбиться на ступеньках к дому Гаррика. Подождите… а там есть лестница? Надо было заставить Гаррика рассказать мне все в деталях. Может, стоит его разбудить и спросить про лестницу, а также про описание всего дома. Узнать историю его родителей и всех, кого он когда-либо встречал. Ему просто стоило поболтать со мной, чтобы я перестала слушать свои мысли.

Я потянулась к нему, а потом тут же одернула руку и потерла свой лоб.

Серьезно, Блисс, расслабься.

И я повторяла это как мантру весь остаток полета. Повторяла в своей голове (а может и вслух) прижимаясь лбом к стеклу иллюминатора, и пыталась хоть немного поспать.

Мантра действовала так же, как и мои попытки заснуть. Я маялась между иллюминатором, столиком впередистоящего сидения, и плечом Гаррика, пытаясь найти место, чтобы пристроить свою голову, но чувствовала жуткое неудобство. Не понимаю, как я могла спать на плече у Гаррика дома, а сейчас, когда это было лучшим способом заснуть, оказалось все равно, что спать на подушке набитой стеклом и покрытой муравьями.

Я снова переместилась на столик, пытаясь на нем умоститься, когда Гаррик сел и отстегнул свой ремень безопасности.

Я его разбудила.

- Что ты делаешь? - спросила я.