Сокол

При этих словах, юноша своему предводителю смотрел прямо в глаза, но в его взгляде не было ни заискивания, ни мольбы. Было только согласие с тем вердиктом, который будет ему вынесен. Это видели все, и Ломонос, махнув рукой сказал:

- Будь по твоему: но суровое наказание - как ты сам этого просишь, я тебе по возвращению обязательно назначу. - И уже обращаясь к тем, кто оказывал раненому первую помощь. - Ладно, как остановите кровь, отнесите его на мою ладью.

Обычно для Сокола, путь домой всегда радостен, но только в этот раз он был отягощён ранением. От морской качки нельзя было спастись, от каждой маломальской волны в голове Сокола всё переворачивалось и его мутило, поэтому он безжизненно лежал на настиле бледным как мел. Несмотря на эти мучения, он старался не издавать ни единого стона и если над ним кто-то склонялся, то юноша старательно улыбался и на вопросы о самочувствии отвечал: - 'Нормально‟. - Как-никак, но рядом с ним были и те, кто пострадал намного серьёзней. Единственное, что его успокаивало, так это рассказы о том, как разбили непрошеных гостей и то, что почти все селяне успели вовремя покинуть свои дома. А то, что их жилища спалили, так это не страшно - новые срубят. Ну а с отсутствием провизии на зиму тоже не проблема, как издавна повелось, в этой беде им всем миром помогут.

На берегу как обычно было столпотворение - кто-то ликовал и радовался тому, что родич вернулся живым и здоровым. Другие - как мать Сокола, с ужасом в глазах, молча смотрели на раненых. Некоторые женщины голосили, узнав о постигшей их семью потере - хотя были и те, которые просто молча осели на землю и сидели, отречено покачиваясь, не произнося при этом ни звука. Последние, отсутствующим взглядом смотрели в одну точку, не обращая никакого внимания на тех, кто старался хоть как-то их утешить.

А немногим ранее, молодой Ободрит, хоть и сошёл на берег своими ногами, но сделать это самостоятельно у него не получилось - голова кружилась настолько сильно, что земля уходила из под его непослушных ног. Благо его соратник - сверстник Заяц, заботливо подставил своё плечо и помог Соколу дойти до капища стоящего немного на отшибе от города, где все бойцы должны будут пройти обряд очищения. Правда это вызвало на суше ненужную мини панику в семействе Ободритов - засуетилась Светозара. Она всё время порывалась подойти и помочь раненому Соколу, но немного приблизившись, неуверенно останавливалась, не доходя нескольких шагов. Причиной этих остановок были то чей-то грозный оклик, то строгий взгляд. Вот так и шли все прибывшие воины: а за ними - на некотором отдалении, следовали их родичи, в том числе и внешне спокойная Умила. Но это спокойствие у матери было только показным: в её груди подобно загнанной птице отчаянно трепеталось сердечко, разрываемое страхом и болью за жизнь сына. Немного поодаль этого шествия еле дыша от переживания за сердечного друга, шла Беляна. Она следовала за прибывшими воями со слезами на глазах, неотрывно смотря на своего любимого человека и в этот момент, она была совершенно не похожа на себя - обычно всегда весёлую и бойкую девицу. Сейчас она больше походила на обыкновенную, заплаканную девчонку.

Вскоре все прибывшие варяги вошли на территорию капища, и его ворота закрылись. После чего снаружи был очерчен круг, отрезающий от внешнего мира всех людей обагривших свои руки чужой кровью. Также на капище остались жрецы и ведуны, которые сразу же стали врачевать раненых. Один из этих жрецов - Чурила, вскоре склонился и над Соколом, дав ему испить какой-то отвар, от которого юношу быстро потянуло в сон, и он, несмотря на свои попытки этому сопротивляться, вскорости крепко уснул...

Великдень (Масленица) день ее окончательной победы над зимою и смертью - точнее третья закличка. На самом высоком холме, дружина князя Годслава, обнажившись по пояс, под мерные звуки заговора, извлекала священный огонь. Был среди добывающих огонь и сам князь, по его поджарому и сильному телу - несмотря на холод, струился пот: впрочем, как и у всех участников этого священнодействия. Вскорости, из-под вращающегося тяжёлого ворота появился первый дым становясь всё гуще и гуще, самый старший ведун, подложил под специальный желобок гнездо из сухой пакли. Надо сказать, сделал он это как нельзя вовремя - ворот свершил ещё несколько движений и, в гнёздышко упало несколько небольших искр. Старый Тетыслав, тут же поднёс начавшую тлеть паклю к своему лицу и умело - в несколько дуновений раздул священное пламя. Не по возрасту проворно, ведун вложил набирающий силу огонь в небольшую пирамидку костра, где пламень, получив необходимую ему подпитку, начал обретать силу - символизируя этим окончательную победу жизни над Морой.