Сокол

Весь народ суетился, радовался, вознося хвалу богам. И когда после храмовых подношений люди собрались расходиться, как гром среди ясного неба прозвучал громкий голос Ермяты - старшего брата Беляны:

- Где ты Сокол! Где ты - позор своего Рода! - Юноша оглядывался по сторонам в поиске Ободрита. - Вызываю тебя за обиду кровную - на бой честный! Выходи, коли ты мужчина!

Ермята, стоял немного в стороне от основного потока людей идущих из храма и яростно сотрясал в руке меч, устремив его клинок к небу. Надо признаться, этот поступок молодого мужчины никого не удивил: в Арконе давно поговаривали, что назревает нечто подобное и вот наступила ожидаемая развязка. Все люди оглядывались, искали вызываемого на бой Сокола: и тот их не подвёл - почти сразу отозвался:

- Я здесь Ермята! Только скажи мне, в чём моя вина перед тобой?!

- Ты нанёс моему роду оскорбление и это всё что я хочу сказать! И пусть боги решат, кто из нас прав, а кто нет!

Сокол, больше ничего не говоря, извиняясь, посмотрел на оторопевшую от услышанных обвинений мать и неспешно положил на землю свою ручную поклажу. Также неторопливо разделся по пояс: благо находящиеся рядом люди расступились, освободив необходимое для этого место; и взяв меч, неспешно направился в сторону своего поединщика. Брат Беляны уже тоже обнажился и, переминаясь с ноги на ногу, терпеливо поджидал вызванного на бой соперника.

Когда молодой Ободрит поравнялся со своим единоборщиком - они, не говоря ни слова, пошли в сторону поля - бок о бок. Следом за мужами решившим искать правду оружием, шли все, кто на этот момент оказался рядом. Хотя, вся эта процессия прошествовала недолго и довольно быстро оказалась на нужном месте. Где соискатели правды, став друг напротив друга, стали общаться с богами - призывая оных, в свидетели своей правоты, прося их посредством оружия свершить суд. Ломонос и ещё один из варяжских вождей, пользуясь своим правом, тем временем очертили на земле ритуальный круг. Ничего недолжно мешать праведному суду - так издревле делали их предки, так поступают и они.

Толпа с тихим гомоном окружила очерченное место бранного суда и терпеливо ждала его начала. Вот и началось. Поединщики как по команде стали медленно сходиться. Все видели на теле Ободрита свежие, ещё не до конца зажившие раны: но на это никто не обращал внимания; здесь исход схватки решала не сила, а правда. Все присутствующие свято верили, что Перун не позволит погибнуть невинному человеку.

Вот и она - первая атака. Ермята резко рубанул мечом, целя в бок своему сопернику. Признаться, сделал он это легко и очень ловко - от такого удара почти невозможно закрыться, если у тебя нет щита. Но, в таком бою принято обходиться без щита. Несколько человек - из числа свидетелей суда, даже ахнули, предвкушая мгновенное окончание поединка. И всё же это умозаключение оказалось преждевременным. Годславович, как и положено хорошему воину резко сблизился с поединщиком и умудрившись в последний миг блокировать удар своим оружием: после чего ударив свободной рукой Ермяту в грудь, отскочил назад.

Ермята, получив мощный удар, закашлялся и некоторое время не мог восстановить своё дыхание: но, Сокол не воспользовался этим коротким замешательством своего противника. Это стало его ошибкой. По толпе пронёсся шёпот, что знать у этого Ободрита на самом деле рыльце в пушку - раз он допускает такие промахи: - 'Видать ему боги глаза застят - раз он не увидел такой возможности завершить бой‟. - Зашептались меж собой ротозеи.

Брат Беляны отдышался, и яростно вопя: - 'А-а-а!‟ - Кинулся на Годславовича, не переставая кричать, он обрушился на него частными ударами меча. Окружающим казалось, что вот, вот и сталь, сверкающая в руке нападавшего бойца, вопьётся в тело Ободрита. Но, к всеобщему удивлению, когда град ударов затих, на теле Сокола не оказалось не единой царапины. После этого, количество людей, уверенных в исходе поединка снова уменьшилось. Оба воина участвующих в бранном судилище, тяжело дышали: однако, Ободрит был более искусным бойцом и этот весомый факт, никто не отрицал.

Снова воины закружили в смертельном танце - обмениваясь ударами. И к разочарованию некоторых ротозеев, никто из соискателей правды, до сих пор не получил не единой - даже маленькой царапины. Хотя. Все заметили, что Сокола стали донимать не до конца зажившие раны, он стал сильнее жалеть свою раненую руку. Это дало почву к новым размышлениям, и людское мнение стало снова склоняться в пользу Ермяты. О чём тут же все зашептались, понимающе покачивая головами.

По округе прокатился возглас удивления, а какая-то из слишком сердобольных баб, даже громко ойкнула. Все заметили, как по боку одного из поединщиков прошлось отточенное острие меча и кровь, полившаяся из раны, окропила землю у его ног. Человек, получивший ранение, не сразу понял, что с ним произошло и, первые мгновения даже пытался контратаковать противника: но полученная рана сделала своё дело. Движение с большой амплитудой отозвалось резкой болью и боец, пошатнувшись, за малым не обронил свой меч.