Сокол

— Знаете, Бата — он весьма смышлен, хоть и не говорит ни на каком понятном языке. Быстро понял, что за вещами надо присматривать!

— Присматривать? — Максим удивленно поднял брови. — А я-то думал, тут вполне безопасно.

— Так и есть, безопасно… Но только, когда дискотека, наезжают разные… даже из отелей. Тут ведь у нас не только спортсмены, но и хиппи и прочие. Короче, если кому-то надобно срочно снять девочку… Да я вам уже говорил как-то про местных оторв.

— Поняа-а-атно! — с усмешкой протянул фараон.

— Во-он, у леса вся стоянка забита машинами. — Петя-велосипедист показал рукой.

Макс повернул голову:

— Да вижу…

И тут же почувствовал, как пересохло в горле — со стоянки как раз выезжал синий старый «пежо»! Бритоголовые сектанты пошли по девочкам? Или просто похожая машина? Жаль далеко, не видно… Ага, вот уже уехали. А даже если и те — не узнают! Ни за что не узнают! И тем не менее нужно быть осторожнее…

Максим обернулся к Тейе… и тут запиликал телефон.

— Да! Говорите же! Я вас слушаю!

— Мне передали… Вы хотели связаться со мной?

Приступ радости охватил юного фараона, так что задрожали руки.

— Месье Якба?! Это вы, месье Якба?

— Да, я… А что вы хотели?

— Скоро Амон и Ра станут как братья!

Глава 12 Звонки Наши дни. Июнь. Кан — Эрувиль-Сен-Клер

Средь чудищ лающих, рыкающих, свистящих,
Средь обезьян, пантер, голодных псов и змей,
Средь хищных коршунов…

Шарль Бодлер. Вступление к «Цветам зла». Пер. Эллиса

— Поистине как одно целое, — снова повторил в трубку Якбаал. И, чуть помолчав, добавил: — Узнал ваш голос. Это вы, Макс? Ой, что это я? Великий фараон!

— Ладно вам издеваться, Мишель… По-моему, так вы себя именовали? Слушайте, нам нужно срочно, очень срочно встретиться и кое-что обсудить.

— О, у меня сейчас так много дел…

— Ваши дела подождут, — Максим говорил предельно жестко. — Поверьте, разговор не терпит отлагательств. Речь идет о вашей жизни.

Слышно было, как Якбаал хохотнул:

— С чего бы вы вдруг озаботились моей скромной персоной?

— Мой номер вам дали на почте?

— Нет. Один… гм… знакомый.

— Ясно, на рынке. Паскаль?

— Ну… пусть так.

— Слава Амону, значит, вы еще не заглядывали на почту.

— Как раз сейчас вот собираюсь заехать. На выходные уезжал в Живерни и…

— Не заезжайте! — резко оборвал Макс. — Вы меня понимаете, месье Якба? Не заезжайте на почту ни в коем случае!

— Что так? — Судя по голосу, собеседника наконец проняло. — Может быть, вы мне все-таки объясните, что случилось?

— Здесь Сетнахт и его люди. Остальное — при встрече. В каком-нибудь людном месте, чтобы у вас не возникло никаких подозрительных мыслей. Выберите сами.

— Подождите… дайте подумать… Может быть, музей изобразительного искусства? Или Мемориал-де-Кан? Впрочем, там, верно, сейчас не очень-то людно — нет школьников. Каникулы. Послушайте, предложите что-нибудь сами!

— Дворец спорта вас устроит? Там как раз будет бокс.

— Более чем. — Якбаал снова засмеялся. — Обожаю смотреть, как люди бьют друг другу морды.

— Это не так просто, как вам кажется, — обиделся Макс. — Короче, встречаемся там, завтра, начало матча, сколько помню, в пять вечера. Да, и хочу вас предупредить — будьте осторожны! В Париже убит Петосирис!

— Убит? Вот как? И при каких же…

— А ваш контрагент с бульвара Эдгара Кине бесследно исчез.

— Что?!! Что вы такое говорите?!

— В квартире его разгром — будто что-то искали.

— Послушайте…

— Завтра. Обо всем поговорим завтра. И ради всех богов, не ходите на почту. Вообще не выходите из дому.

Услыхав в ответ вздох, Максим нажал кнопку сброса и убрал мобильник в карман. Улыбнулся, посмотрев на выжидательно застывшую Тейю:

— Это был он.

— Я поняла, — кивнула царица. — Догадалась — по твоему лицу. Что сказал жрец?

— Мы встретимся с ним завтра.

— Я пойду с тобой!

— Нет! — Максим мягко положил руки на плечи супруги. — Пойми, я не хочу рисковать тобой. И ни за что тебя не возьму… Поняла?

— Тогда возьми Бату. Похоже, это весьма серьезный юноша. Бата!

— Да, госпожа! — Мальчишка тут же вскочил на ноги и поклонился.

— Отправишься завтра с господином. Будешь охранять его, как и требуется охранять священную особу правителя!

— О да, госпожа. — Бата упал на колени.

Ох, сколько же можно ему говорить?!

— Чего это он опять придуривается? — хлопнул глазами Петя-велосипедист. — Артист — одно слово.

Зал дворца спорта — не такого уж и маленького — ревел, голосил, неистовствовал! Словно шторм, билось о края ринга людское море — в основном молодежь: студенты университета, школьники, лицеисты. Были, правда, и люди постарше — но мало.

— Дай ему, Анри, дай!

— Ударь! Ударь!

— Маре-шаль! Маре-шаль! Маре-шаль! — скандировали ниже рядом девчонки.

А Макс ничего не слышал. Смотрел. Смотрел на бой. На себя! Ну вот он, в синих боксерских трусах, в перчатках… Эх, не спеши, не спеши, парень! Соперник-то скоро выдохнется, это же видно, выдохнется, обязательно выдохнется, не смотри, что он сейчас словно мельница…

Удар! Удар!