Сокол

— Ах, ну да, ну да, говорил. Понимаешь, друг мой, это уж я сам пытался… пытался как-то воздействовать на пространство и время — и заклинаниями, и амулетами, да чем угодно. Пытался понять. И, знаешь, почти обнаружил закономерность! Условия иногда повторяются…

— Значит, все-таки можно вернуться обратно?! — невежливо перебив собеседника, воскликнул молодой человек. — Можно, да? Можно?

Якбаал лишь развел руками и мечтательно прищурил глаза:

— Будем надеяться. Иметь возможность проникать в иные миры, даже на поля Иалу… О, для этого ты мне и нужен — мы с тобой двое, кто знает. Кто уже проникал…

— А может, есть еще? — тут же предположил Макс.

— Вряд ли. — Хозяин опустил веки. — Иначе б я знал. Видишь ли, я сразу же выставил пост там, на старой каменоломне, куда вышли и ты, и я.

— Но, может быть, раньше…

— Может быть. Но о них мы уже не узнаем. Посуди сам — выживет ли человек твоего времени в Черной земле? А даже если и выживет, не сойдет ли с ума?

— Ну я же не сошел!

— Ты — иное дело. — Якбаал неожиданно встал и, подойдя к сидевшему на табурете юноше, обнял его за плечи. — Видел себя в зеркале? Вылитый житель Черной земли! Только кожа чуть посветлей да глаза. Я думаю, есть какая-то загадка в том, что ты оказался здесь. Ты слишком похож на местных, слишком… Так не бывает! Кто были твои родители?

— Отец — археолог, доктор наук, мать… — Максим вздохнул. — Матери я почти не помню.

— Это ведь отец просил тебя передать посылку Пето… Пьеру Озири… моему несчастному, безвременно погибшему другу?

— Погибшему?

— Я хотел сказать — умершему. Отец ничего тебе не говорил по поводу этой посылки?

Юноша пожал плечами:

— Да нет, особенно ничего не рассказывал. Просто просил передать. И просил очень настойчиво — он явно обрадовался, узнав, что я с командой еду во Францию. Все приговаривал: «Вовремя, вовремя».

— Твой отец, как видно, был очень ученый человек.

— Был?!

— Ну, он ведь там, а ты — здесь. Кстати, думаешь, мне было легко в Париже? Уж куда сложней, чем тебе! Хорошо, попались масоны. Многие из них искали что-то важное в истории Египта. И я помог им в этом. — Якбаал вдруг мечтательно прикрыл глаза и улыбнулся. — О, Париж, Париж! Представляешь, тогда еще не было башни, ее только строили! О, если б ты только слышал, сколько споров она вызывала… Я работал тогда в книжной лавке, затем — на выставках, потом торговал картинами. Ой, чем только не занимался! Был лично знаком с Моне, Тулуз-Лотреком, Ван Гогом, Сислеем, Ренуаром. Тебе что, ничего не говорят эти великие имена?

— Почему же не говорят? — обиделся Макс. — У отца в кабинете висит «Звездная ночь на Роне», копия, конечно…

— А у меня — подлинники! — в который раз уже не преминул похвастать хозяин. — Видишь ли, я как-то нанял одного шустрого молодого человека, чтобы рисовал копии. Они сейчас и висят в Орсэ! Скажешь — мошенник?! О, да… Но, увы, ничего не смог с собой поделать — такова сил искусства, мой друг. Кстати, помнишь, как будет «художник» на языке Черной земли?

Максим сказал.

— Хорошо! — похвалил Якбаал. — Ты очень быстро выучил наречие Кемет! Очень, очень быстро.

— У меня вообще способности к языкам, — пожал плечами юноша.

— Да-да, я вижу. Но полагаю, что тут не только в способностях дело. Что-то связывает тебя с этой страной, Ах-маси!

— Уж скорей бы ее покинуть! У меня там, кстати, отец не слишком здоров. К тому же тренер, ребята… — Максим грустно поник головой, чувствуя, как предательский комок подкрадывается к горлу. — Господи, ну когда ж я вернусь домой, когда?!

— Скоро вряд ли получится, — жестко отозвался хозяин. — Но когда-нибудь это случится, клянусь Баалом! Обязательно случится… если ты будешь помогать мне!

— Я готов! — юноша встрепенулся. — Хоть сейчас! Говорите, что делать?!

— Э-э, не все сразу, друг мой, — снова прищурился собеседник. — Кстати, забыл спросить. Когда ты попал сюда, не встречал ли в каменоломнях некую девушку лет пятнадцати — двадцати на вид?

Девушку? С чего бы это Якбаал задал этот вопрос? Он не прост, явно не прост и хитер.

— Нет, у каменоломни не встречал. — Максим тряхнул головой. — А вот потом, когда плыл по реке, — там было много девчонок.

— Она такая… красивая, черноволосая. Зовут Нофрет.

Нофрет! Нофрет! Макс поспешно опустил глаза — где-то он уже слыхал это имя.

— Нет, не знаю. Много было девчонок, к тому ж… — Юноша усмехнулся. — Они тут все красивые и черноволосые. По крайней мере блондинки мне почему-то не встречались!

— Ты прав, ты прав, друг мой. — Якбаал расхохотался. — Кстати, у этой девушки есть одна примета — татуировка меж лопатками, изображение сокола. Не видал?

— Нет. Не видал. Да и не очень всматривался как-то… А что она такого сделала, эта девчонка? Почему вы про нее спрашиваете?