Сокол и Ворон

– Кто там? – Дара отметила удивлённо, как неожиданно тонко прозвучал собственный голос.

– Вячеслав.

Княжич вошёл, чуть пригибая лохматую голову. Рыжие кудри были всклочены.

– Тебя хочет видеть князь.

Дара молча кивнула. Она ждала этого, только надеялась, что выйдет сначала встретиться с Горяем.

– Он зол?

– Не рад так точно. Мефодий успел донести ему, что ты колдовала у реки.

– Что мне сказать князю?

– Скажи, что скучала по родной мельнице и гуляла по берегу, – пожал плечами Вячеслав.

– Он поверит?

– Князь? Или Мефодий?

Дара растерялась, не зная что ответить.

– Никто из них не поверит твоим словам, – произнёс княжич. – Другое дело, что мой отец ценит чародеев, а слуги храма мирятся с вашим существованием, пока вы служите государству.

Дара молчала, глядя не на Вячеслава, а будто сквозь него. В груди всё сжималось от одной мысли о предстоящей встрече с самим Великим князем, государем всей Ратиславии.

– Не бойся, я буду рядом, – Вячеслав вдруг взял её за руки и подвёл к лавке, и Дара подумала, что он был похож на Ярополка, только казался совсем простым и понятным. Рядом с ним становилось спокойно.

– Я же ведьма, ты знаешь. Охотники ищут нас, а Создатель запрещает чародейство…

– Может, и запрещает, но я внук ведьмы, а мой отец – её сын. Он не даёт Горяя в обиду, защитит и тебя. Пусть власть храма сильна, но не Пресветлый Отец, а Великий князь правит Ратиславией.

Дара кивнула:

– Ты даже не спросишь меня, правда ли я колдовала?

Вячеслав покачал головой:

– Разве ты скажешь правду? Да и мне это неважно.

Она улыбнулась невесело и решилась спросить:

– Меня хотят отправить на войну?

Княжич почти неуловимо переменился. Он не выразил ни тревоги, ни угрозы, но исчезло тепло во взгляде.

– Твою родную деревню сожгли дети Аберу-Окиа. Разве ты не хочешь мести? Разве не боишься, что они вернутся?

Дара задумалась, рассматривая свои руки. Они казались ей теперь чужими – такими ухоженными они стали. Прежде она изредка надевала простое медное колечко на праздники, а теперь пальцы её были усыпаны рубинами и изумрудами. Вся эта жизнь была не её – чужая, непонятная.

– Я желаю мести. Я хотела бы… Но мне нужно найти сестру, – упрямо поджав губы, напомнила Дара. – И пока она не будет со мной, пока я не удостоверюсь в её безопасности, я не смогу думать о войне. И вообще, война для мужчин, не для женщин.

– Но для чародеев.

– А где они? Где все чародеи, что жили в Совине и в Златоборске? Ведь были они раньше и в Снежном, и Старгороде, и в Лисецке, и в Ниже. Каждый это знает, даже тот, кто вырос после войны. Куда же они пропали после Хмельной ночи? Неужто остался один Горяй?

Вячеслав задумчиво посмотрел на Дару.

– Есть и другие, – неохотно ответил он. – Многие бежали за море, но остались и те, кто явится на помощь, но придётся заплатить высокую цену.

– А я, значит, ничего не потребую? И мной можно воспользоваться? – вспыхнула Дара.

Её можно запереть в парилке, подослать тайком людей. Ей можно угрожать властью храма. Можно запугать, как беспомощную девчонку.

От злости захотелось плюнуть княжичу в лицо, но Дара сдержалась. Не Вячеслав стоял за этим. Она была уверена, что не он.

В его грустных глазах не было ни коварства, ни жестокости.

– Можно просить чародеев о помощи, но когда их станет много, об этом обязательно прознают Охотники, и тогда начнётся другая война, уже с Лойтурией и Рдзенией, или даже с самой Империей.

– Ярополк – внук Императора.

– Но не Император, – возразил Вячеслав. – У него немало других внуков, не менее знатных и властных. Сын лойтурского короля – тоже потомок царя-каменолома, а супруга наследника имперского престола – сестра Шибана из Дузукалана, который и объявил нам войну. И вот вопрос – кого поддержит Империя?

Дара нахмурилась, пытаясь понять все хитросплетения.

– Но при чём тут я? Или Горяй? Его князь не боится держать при дворе.

– Горяй умён и не попадается лишний раз на глаза Седекию. Он не силён в чародействе и всегда больше ценился за свои знания. Другое дело, если бы мой отец призвал к себе волхвов или ведьм, тех, кто не растерял былое мастерство.

Дара замотала головой:

– И всё же я не понимаю. На мой взгляд, так всё одно и то же.

– Горяй не опасен Создателю, он плетёт обереги для гридней Великого князя и лечит от болезней тогда, когда обычные целители бессильны. Он охраняет город от чужих чар и не подпускает других чародеев к столице. Горяй полезен Седекию, как бывает полезен цепной пёс. Но что, если бы Горяй обладал такой силой, как у тебя? Тогда бы Златоборску были бы не страшны ни Охотники, ни степное войско, ни Империя.

– Но при Злате…

– При Злате в столице жили волхвы и стоял храм Мокоши. При Злате мой дед Ярополк Змееборец приносил быков и рабов в жертву Перуну и Велесу. Это не сразу изменилось.

Дара видела лишь издалека покинутое капище Мораны возле Великого леса, но никогда не слышала, что стало с волхвами, когда пали старые боги.

– Куда ушли волхвы? Тоже за море?

– Подальше от городов и храмов, – уголок его рта недовольно дрогнул. – Нам пора идти.

Дара посмотрела на княжича исподлобья.