Сокол Ясный

– Откуда же ты взялся? – Унелада жадно рассматривала его и видела все больше сходства с отцом: и внешнего, и внутреннего, сколько его могла видеть разве что Милозора.

Унелада знала, что у Бранемера есть взрослый сын, но свыклась с мыслью, что он никогда не вернется – возможно, потому, что именно этого ей и хотелось. И теперь, когда он появился и сидел перед ней, у нее было чувство, что он с неба упал или был слеплен из снега и ожил, как в сказании. Чудом возникший уже взрослый сын «старика и старухи», которые так долго считались бездетными.

И в то же время она не могла отделаться от мысли, что перед ней – сам Бранемер, но молодой – тот самый, которого она так желала увидеть еще осенью и жалела, что не родилась на тридцать лет раньше! Само собой свершилось то чудо, которого не могла совершить самая мудрая волхва. В то время как Унелада вздыхала, думая, что это чудо не под силу никому на свете, Лада лукаво улыбалась издалека, зная, что она уже сделала то, что смертные считали невозможным. Но Унеладе сейчас казалось, что ради нее, ради ее несбыточного желания богиня оживила ее мечту. Она упивалась восторгом от мысли о безграничном могуществе богини весны и ощущала себя к нему причастной. Только сейчас, в эти самые, последние мгновения ее пребывания в подземелье она завершила свое посвящение – не через боль, страх и смерть, как иные, а через чистый восторг сбывшейся мечты, который дал ей в полной мере ощутить мощь ее небесной покровительницы.

Унелада протянула руку и коснулась его щеки – нет, это был не морок. Пребран взял ее руку в свою. Он смотрел на нее с тем же восхищением, что и тот, осенний Бранемер, но без прежней рассеянности и сожаления о несбыточном: он был весь сосредоточен на ней, уже предан ей всей душой, и в его восторженном взгляде горела радость открытия, обретения новой цели в жизни. Она и была этой целью. У этого Бранемера не висело за спиной ни прожитых лет, ни старой жены, ни разочарования в мечтах о наследнике – он весь принадлежал только ей, своей юной Ладе. И все хорошее, что сужено было ему в жизни, еще лежало впереди, – нетронутое, нерастраченное, тесно связанное с ней и ни с кем иным.

Унелада вскочила и придвинулась к нему вплотную, взяла его в лицо в ладони, жадно вглядываясь в каждую черту и смеясь от недоверчивой радости. И Пребран, глядя в ее сияющие глаза, себя не помнил от удивления и восторга: она любила его! Он всем существом ощущал исходящие от нее горячие волны любви; эта любовь уже лишила его воли, заслонила все прежнее. Но он не жалел об этом, потому что и сам не хотел ничего, кроме как служить ей до самой смерти.

– Милый ты мой! – Унелада сжала ладонями его щеки, потом взъерошила волосы, которые Милозора сегодня утром так тщательно расчесывала и укладывала. – Как же долго я ждала тебя!

И ему уже было стыдно, что он заставил ее ждать так долго, пока скрывался по лесам и думал, что ему судьба никогда оттуда не выйти.

– Я больше не уйду… – проговорил он с твердой уверенностью, будто дороги назад ему просто нет.

– Конечно, не уйдешь! – Пробужденная Лада обвила его шею своими нежными руками и прильнула к щеке. – Ты мой муж отныне, а я жена твоя!

И она поцеловала его со страстью, которая так долго копилась в ней среди подземного мрака. Кольцо Огнесвет сияло на руке Лады, обнимавшей своего медведя. Она нашла своего суженого, того, кому могла дать счастье, того, кто ждал ее все эти годы где-то во тьме…

***

Выведя пробужденную Ладу на волю, будущий дешнянский князь Пребран Огнесвет справил свадьбу тем же вечером, как это и было принято в роду. Будущему полоцкому князю, хоть он тоже не остался без невесты, со свадьбой предстояло ждать до возвращения домой, а это нельзя было сделать так уж быстро – пока не спало половодье и не просохли сухопутные дороги. Хортеслав спешил, зная, как тревожится о нем дед, отпустивший внука по невесту почти полгода назад, да и сам беспокоился, как там что: дед ведь старый, всякое может случиться. Тем не менее миновал целый месяц, прежде чем молодому князю с невестой и дружиной удалось уехать с Десны, и только в зеленый месяц травень они наконец прибыли в Смолянск, родной город Хортеслава.

Здесь правили его родители, князь Зимобор с княгиней Дивиной, а наследовать им готовился Велебор – второй из шести сыновей. Всего же детей у них было девять. Однако князь и княгиня вовсе не были равнодушны к судьбе своего первенца, отданного деду и оторванного от них вот уже тринадцать лет, и очень обрадовались его приезду, к тому же с невестой.

Младину сопровождал отец, а еще брат Унелады Радом со своей лесной дружиной, и поначалу никто ничего не заподозрил. Но еще до пира, который гостеприимный и любивший веселье Зимобор готовил весьма основательно, Хорт рассказал родителям, что привез не ту невесту, которую ему когда-то высватали. Княгиня Дивина изумленно охала, держась за щеки, а Зимобор недоуменно посмеивался, и оба с трудом заставляли себя поверить: они видели в прежние годы Унеладу, но сейчас не могли бы поручиться, что привезенная девушка, так на нее похожая – не она.