Сокол на запястье

Он потер лицо руками и в этот момент заметил, чью-то фигуру, которая, скрючившись, наблюдала за ним из-за края отвала. Волк пригнулся и заскользил у самой земли.

Рыжему десятнику казалось, что его невозможно увидеть. Не плохой заработок — за обол в день докладывать Ликомеду, с кем из рабочих на стройке говорил царь, и что это за человек, откуда взялся, где живет. В основном это были люди из предместья. Но сегодняшнего «углежога» он видел в первые.

По началу все шло обычно. Встретился с какой-то шлюхой прямо в недостроенной башне — скоты. Оставалось понаблюдать, куда чужак пойдет дальше. Да глянуть — не убил ли девку? Всякое бывает.

Мгновение десятнику казалось, что вышедший на бровку мужчина спустился вниз по отвалу. «Отлить, наверное. — мелькнуло в голове у рыжего. — После этого дела всегда хочется отлить».

А потом вдруг кто-то сзади схватил его за шею и крепко сдавил. Уж ходить неслышно Ярмес умел.

— Нехорошо наговаривать на людей. — наставительно сказал волк, опуская бездыханное тело на насыпь. — Я не ленился.

IV

Человек, которого две недели ждал Делайс, лежал на холодном каменном полу в храме Трехликой. Несчастный уже забыл, кто он и куда шел. Зато теперь это хорошо знали те, кто допрашивал связного. Трое рослых палачей отливали его водой.

— Ну что? Очухался? — толстый кастрат Тиргитао сидел на корточках, и с неподдельным любопытством заглядывал Эвмилу в лицо.

— Нет, — флегматично сообщил один из палачей, — и уже не очухается.

— Пережали, — констатировал другой. — Кто же знал, что он такой хлипкий?

— Мы все равно уже вытрясли из него все, что могли. — заключил Ликомед. — Интересно, что скажет царица? — он осклабился.

В голове кастрата быстро, как пестик в ступке, крутились мысли. Выгодно ли все раскрывать Тиргитао? Может, стоит поиграть с «живым богом»? Ликомед ненавидел царя. Сама мысль поводить его на коротком поводке наполняла калеку почти физическим наслаждением.

— Хорошо. — кастрат хлопнул себя ладонями по ляжкам. — Вынесите его и заройте, но место пометьте желтым песком, чтоб в нужный момент легко найти тело.

Палачи кивнули и молча принялись за работу. Все они, как и Ликомед, были когда-то оскоплены в храме Трехликой. Других рабов здесь не держали. А у одного еще и не было языка. Этот рослый тавр слишком много раньше болтал о том, что происходит в подземном капище богини. А тайные культы земли не терпят огласки. Его убили бы не будь он так силен и так искусен в своем ремесле.

Пройдя по тихому утреннему саду, Ликомед беспрепятственно проник в покои царицы.

— Госпожа моя.

В спальне Тиргитао занавески на окнах были плотно задернуты.

— Это я, твой недостойный раб.

Царица приподняла над подушкой всклокоченную голову.

— Мне сегодня дадут поспать?

— Госпожа, важные известия. — кастрат плаксиво сморщился, изображая крайнее раскаяние в том, что ему пришлось потревожить хозяйку в неурочный час.

— Говори и убирайся. — царица зевнула.

— Мои люди в гранатовой роще у храма Трехликой нашли человека, он был весь истерзан какими-то злодеями! Бедняга умер у нас на руках, повторяя одно имя… Я не смею…

— Говори.

— «Делайс!» «Делайс!»

Кастрату показалось, что потная спина Тэма напряглась.

— Может, он шел к вашему супругу. — в притворной растерянности продолжал Ликомед. — А может… бежал от него.

— Тэм, ты спишь? — окликнула царица.

Любовник не пошевелился.

— С этим надо разобраться. — Тиргитао села на кровати. «Мне давно пора знать, кто ходит к „живому богу“ через пролив! Колонисты спят и видят, как перейти под руку Пантикапея». — Передай в храме Трехликой, — вслух сказала она, — чтоб тщательно готовились к Равноденствию. В этом году жертвы снова будут разверстаны не только на степные роды, но и на горожан.

Тэм вздрогнул.

— Эй, приятель! Да ты не спишь? — кастрат со всего размаху хлопнул мужчину по плечу.

— А? Что? — всклокоченный любовник вскочил, словно его окатили водой. — Уже вставать?

Он вполне сносно изобразил ничего не понимающего спросонья человека. Каким в сущности и был, если б краешком дремотного сознания не зацепил последнюю фразу Тиргитао.

* * *

Утром Делайс был на работах. Привезли новую партию известняка, которую он забраковал с первого взгляда — крошево, а не камень. К обеду грязный и злой вернулся в андрон, надеясь по крайней мере поесть.

Однако не успели рабы расставить тарелки, как сквозь не задернутую занавеску на стол упал гладкий камешек.

— Господин, — над подоконником появилось скуластое лицо Тэма. — Мне надо кое-что сообщить вам. Здесь опасно. Жду вас вечером в трактире «Весло» у маяка.

Тэм скрылся, только ветки терна слабо колыхнулась, осыпая подоконник переспелыми плодами.

Делайс пару раз сморгнул. «Дожил! Любовник моей жены назначает мне свидание!»

Часов около пяти, когда жара и не думала спадать, а валяться уже надоело, царь отправился в порт к маяку. Он сделал вид, будто снова собирается на стройку и беспрепятственно покинул дворец. Каждый раз, когда окованные медью ворота крепости открывались перед ним, Делайс испытывал почти детскую радость. Как птица, выпущенная по весне на волю.