Сокол на запястье

Оказалось, что Горгиппия - город как город - ничем не отличавшийся от других эллинских поселков на побережье. Хор-хипп - лошадиная округа. Здесь и до колонистов был конский торг, а с приходом оборотистых греков скот на продажу в Горгиппию стали сгонять со всего Гиппаниса.

И люди здесь были как люди: пекли булки, торговали шерстью, срезали кошельки. Год назад Делайс шарахался от них, полагая, что подданные Тиргитао из-за войны должны ненавидеть пантикапейцев. Но выходило, что основную массу горожан, таких же греков-колонистов, как он, очередной поход царицы к каким-то там Совиным Валам только раздражал: новые налоги, новые наборы в войско...

-- Этот старый пират мне кое-чем обязан, так что не накормит нас кошатиной. - Бреселида свернула к трактиру Фрикса.

Хозяин, грузный краснолицый мужчина с пожелтевшими от ячменного пива усами, притащил из подвала жбан абрикосовки. По жаре вина очень хотелось, но в подставленные килики брызнула совершенно оранжевая струя. Только крепкий запах свидетельствовал, что подозрительное пойло -- спиртное.

Гости с интересом подняли кубки, в которых все еще плавали кусочки не отцеженных плодов.

-- Ты что сюда канареек выжимал? -- спросил Делайс. Это была его первая шутка в Горгиппии.

Теперь они направлялись к харчевне Фрикса уже как завсегдатаи. Царь чувствовал себя в нижнем городе дома. Совсем не так, как на акрополе. Проезжая рядом с ним по улице, Бреселида видела, что люди не просто останавливаются и кланяются царю, а специально выходят из домов поприветствовать его. Когда по городу мчалась Тиргитао в сопровождении охраны, прохожие шарахались от нее и прятались по подворотням.

Какая-то женщина подошла и стала рассказывать, что ее сын упал с крыши и сломал ногу. Царь кивал, потом пообещал прислать лекаря, чтоб вправил парню кости, и махнул рукой, показывая, что разговор окончен.

"Как его любят", -- с испугом подумала всадница. Когда-то что-то подобное происходило с Гекатеем на той стороне пролива. Она не хотела для Делайса такой же судьбы.

-- Ты рискуешь, -- сухо сказала Бреселида, -- возясь с этим сбродом.

-- Я царь, -- пожал он плечами, -- им больше не к кому пойти.

-- Ты не устал от них? -- враждебно поморщилась сотница.

Делайс кивнул.

-- Они крикливы и надоедливы, это правда. Но если правильно себя поставить, будут слушаться, а не просто бояться.

-- Может быть, может быть. -- Бреселиде стало не хорошо. Когда-то Гекатей говорил то же самое. Повезло же ее сестре получить подряд двух мужей с совершенно одинаковыми взглядами. Не мудрено, что она не поладила ни с одним!

"А я бы поладила," -- мелькнула в голове предательская мысль. Дальше думать об этом "амазонка" не стала, лошади уже остановились у дверей трактира.

Усевшись за свой любимый стол, затененный вросшими в подоконник ветками винограда, спутники пропустили по килику рыжей абрикосовки и в ожидании мяса продолжили разговор.

Бреселида знала, чего от нее ждет царь. Она только что вернулась из поездки, а для Делайса уже больше года было недоступно само счастье дороги. Его интересовало все: обмелел ли водопад у Цемесса, сколько осетров выловили в этом году пантикапейские рыбаки, по чем хлеб на пристани и каким цветом отливают на солнце солончаки - белым или розовым - от этого зависел урожай следующего лета.

Однажды Бреселида привезла "живому богу" в подарок веник цветущего чебреца. И раскаялась. Потому что в тот же день сдержанный и осторожный Делайс напился до положения риз. Такого не случалось с ним даже после получения писем из Пантикапея.

Сейчас всадница рассказывала ему о перевале через Большой хребет и о том, какая гадость - буковый лес в темноте. Тут она запнулась, припомнив свои ночные приключения с Золотым Зверем, и покраснела.

-- Тебя что-то беспокоит? - спросил Делайс. - Я же чувствую. Эй, Бреселида, -- он щелкнул у нее перед носом пальцами. - Ты где?

-- У Дандарика. - не весело улыбнулась она. - Ты прав: я не могу избавиться от тревоги из-за чужаков. Что-то не то... Похоже мир стронулся с места. Мне кажется, -- скороговоркой закончила сотница, -- все это очень опасно...

-- Опасно, -- кивнул царь. "И ты даже не представляешь до какой степени", -- мысленно добавил он.

-- Но ты хоть понимаешь, что это за люди? - взмолилась Бреселида. Чего они хотят?

-- Боги! Да того же что и все! - Делайс натянуто рассмеялся и хлопнул себя по коленям:

Ой, Яре, Яре, выскочи,

Яре, выпрыгни.

Не могу, сестра любимая,

Белый камень на груди лежит...

-- На желтый песок кровь бежит... -- продолжила Бреселида. - Но это всего лишь песня!

-- Кому как. - пожал плечами царь. - Ты не жила в тени котла.

-- Не мы устроили этот мир! - вспылила сотница. - И не всем он по душе. Что ты предлагаешь? Отказаться от жертв?

-- Хотя бы заменить людей скотом. Ты же знаешь мое мнение. раздраженно бросил Делайс. - Еще немного крови, и вся степь полыхнет. Людям страшно!

Бреселида взялась пальцами за край стола и уперлась взглядом в искаженное от гнева лицо "живого бога".