Сокол над лесами

Поначалу Людомир не поверил ушам. О том, что Благожитов сын был убит русами в одной из схваток в лесу, он знал от тех же древлян. Но что у Благожита не нашлось другого взрослого наследника, оказалось щедрым даром судьбы. Вся земля дреговичей не просто сделалась доступной – настойчиво лезла в руки. Оставалась малость – отвезти в Хотимирль голову Святослава и посватать княжескую дочь за своего младшего брата.

– Уж за такой-то свадебный дар нам Благожит не только деву отдаст! – веселился Людомир, хлопая Жировита по плечу. – Проси половину земли его во владение сейчас, а остальное – как помрет.

И вот дружина тронулась из Волыни к Припяти. Из древлян, и без того утомленных долгим, на три месяца с лишним, если считать от Плеснеска, походом, к Благожиту отправилось всего десять человек во главе с Коловеем. Прочие остались на Волыни – отдыхать, обустраиваться и готовиться к будущим сражениям.

Когда схлынула первая радость победы, у древлян тоже не обошлось без споров. На поляне у волока они оставили мертвыми почти три десятка человек, в их числе Зазноя и Еловца. Большинство зарубили русы, а некоторые, получившие тяжелую рану, убили себя сами – чтобы не оказаться в плену, где их, конечно, станут допрашивать, кто, откуда и зачем. Жертвы оказались не напрасны. Поначалу мнилось, что пойдет как в сказании – Змей обезглавлен, земле родной возвращена свобода, осталось только пир горой устроить. Но только не Володиславу. Собственный ужасный опыт излечил его от самоуверенных мечтаний о легких победах.

– Дело вы, сынки мои, большое сделали, – говорил он, и сам вид его охлаждал радость: ни выбитый глаз, ни красота, ни здоровье, ни удаль молодецкая к нему не вернулись. – Отомстили за стрыя моего Маломира, за родичей своих, отцов и братьев. Но хоть был Святослав первым человеком из руси, да ведь не последним. Не пиры веселые и меды хмельные ждут нас, а рати великие и питие кровавое. У Ингоря два родных брата есть, они живы. Станут за братанича мести искать.

Тородда сам Володислав помнил по сражению на Размысловом поле, перед осадой Искоростеня. Акуна, младшего из братьев, многие видели в гостях у Свенельда прошлым летом, а Коловей и его отроки встречали того в Туровце – это он и разрешил им уйти за Горину в обмен на Ингорев меч. Поэтому спорить было нечего: братья Ингоря – не баснь, это зрелые мужчины, и с ними еще придется переведаться.

– Велик род Ингорев, да наш, деревский род, больше, – продолжал Володислав. – Будет наш верх, но терпение требуется, отвага и счастье. А счастья не с неба ждать надо – самим к нему руки прикладывать. Едет Людомир к Благожиту – поезжай, Коловей, с ним. Вы и за Благожитова сына месть свершили, он перед вами в долгу неоплатном. Требуй, чтобы поклялся поддержать ратниками, когда мы и Людомир пойдем против руси на поле. Откажет – чуры его проклянут, боги накажут, земля-мать не примет.

* * *

– Так, значит, – Карислава тоже смотрела на бочонок с его страшным содержимым, – не грозят нам больше русы?

Все повернули головы к ней: хотимиричи верили в мудрость молодой княгини и теперь надеялись, что она заглядывает в доброе будущее. Уйдет туча черная, как и пришла. Взяли боги высокую цену, но и отплатили полной мерой…

– Хм, – один звук из уст Людомира разрушил эти ожидания. – Вот хотел бы я… слова бы твои, лебедь белая, да богам в уши. Но мнится нам, что хоть и сгинул Святослав, да не сгинула беда.

– Как же так? – Благожит воззрился на него. – Чего же еще? Князя у русов больше нет, счастья им боги не дали…

– У Ингоря осталось два брата. Они будут за сестрича мести искать.

И не успел Благожит переместить взор на Коловея – того, кому братья Ингоря должны будут мстить, – как Людомир безжалостно продолжал:

– А смерть Святославу пришла хоть и от рук древлян, да на твоей земле.

– Там уже не наша земля! – торопливо возразил Обаюн. – Вы ж сказали: на Уже! Будь на Горине…

– Обое рябое! Уж верно, смекнули русы, что не из-за Ужа к ним смерть пришла, а следом – с Горины. Кто ни есть убийца, а и с тебя, брат, тоже спросят.

Благожит нахмурился. Он еще не успел толком обрадоваться свершению мести за сына, как выходило, что вместо радости ему привезли новую беду.

– Сами боги нам путь указывают, – напористо продолжал Людомир, не давая хозяину опомниться. – Древляне свою и твою месть свершили. На твоей земле. Вы теперь с ними кровавым питием побратались. Да и я с вами – за род Дулебов встану, за чужие спины не спрячусь. Мы, волыняне, вы, дреговичи, они – древляне, все вместе мы – сила. Лучане со мной пойдут, данники мои. Только вот от бужан едва ли мы подмоги дождемся – правит ими Етон, а он сам русин. Да ведь если пошлют нам боги счастья, разобьем киевскую русь, и плеснецкая недолго продержится. Еще увидим мы, брате, как вновь род Дулебов будет един, свободен и честен!