Сокол над лесами

– Сейчас они нам не страшны: да пусть их сотня наберется, они нас не посмеют тронуть. А вот поспей они все к Благожиту собраться – тогда будет сила. Нам сейчас надо к Хотимирлю поскорее пробираться: разбить Благожита и город его захватить, пока мужики с испугу по лесам жмутся. А потом, как он нам землю поцелует на покорность, пусть выходят.

– А добыча? – заикнулся Енарь, вышгородский сотник.

Ясно же было, чего хочет дружина.

– Тут в весях не добыча, а слезы! – Асмунд скривился. – Не Царьград чай! Вот возьмем Благожита за яйца – будем дань брать.

– Куницами и девицами! – подмигнул Ивор.

– И за Перезванец выкуп! – докончил Святослав. – Я ему не спущу смерти моих людей!

Но вот дружина прошла устье и низовья Горыни. До Хотимирля оставалось совсем недалеко, и Благожиту пришла пора появиться с собранным войском. Дружинные старшины ждали, что это войско встретит их перед Хотимирлем, на ровном месте, удобном для сражения. Русы снарядились: надели кольчуги и шлемы, у кого они были, каждый повесил на плечо щит.

– Ступай вперед, – подозвав Люта, Асмунд кивнул ему на тропу. – Как бы по дороге засады не было.

– Дай мне еще людей, – попросил Лют, помнивший свой недавний опыт войны в земле Деревской. – Шиш знает, сколько их там, – он кивнул на лес.

– Возьми у Енаря еще два десятка. Хватит?

– Нет. Там может быть ополчение всех дреговичей, а я сам-сорок пойду? Сотню давай.

– Тогда бери его сотню целиком, – позволил Асмунд.

Ведя за собой сотню Енаря Шило и два десятка своих, Лют вступил в лес. После захвата и осмотра Поведовых пожитков он был уверен, что дреговичи к разорению Перезванца непричастны, но также утвердился в мысли, что об этом следует молчать. Святослав не хочет знать, кто разорил Перезванец. Он хочет иметь повод для еще одной победоносной войны, для покорения еще одного края. Хочет немедленно, едва получив стол, продолжить дело расширения державы, начатое его двоюродным дедом, Олегом Вещим, и продолженное отцом. Он видит в этом свой долг, и разорение Перезванца считает волей богов, побуждающих его к делу. В этом желании его поддерживает большинство руси. «И если, – как сказал однажды Люту Ратияр, – Благожит так худо следит за своими землями, что здесь кто угодно может разорять чужие городцы, то для него неизбежно – рано или поздно очутиться у чужого стремени. И лучше у Святослава, чем у Людомира волынского». «Не так уж Святша неправ, хоть и молод, – в другой раз сказал Асмунд. – Волыняне сейчас, после древлян, всполошатся. Если не мы Благожита к рукам приберем, Людомир к нему ручонки потянет. Может, и верно: нет у нас времени ждать». Примерно то же имел в виду Мистина, когда в Киеве говорил, что судьба с одним гостинцем дважды не является. Люту оставалось одно: отбросить сомнения и как можно лучше делать свое дело, стараясь при этом не подставлять зря под клинок ни себя, ни оружников. Не так давно он стал вождем, но вырос в семье воевод и был с детства приучен к мысли, что дружина – первое их сокровище.

Лют надел клибанион – греческий пластинчатый доспех, доставшийся ему как добыча с деревского воеводы Величара. Впереди него шли два телохранителя, позади – отрок-оружничий с копьем, сулицами и вторым щитом. Неспешно продвигаясь, обстреливали всякое место, хоть сколько-то пригодное для засады: если там кто-то есть – обнаружат себя, если нет – стрелы потом соберем. Местность понижалась, пышные зеленые мхи обличали влажность почвы и близость болота.

Вдруг на тропе впереди показался бегущий назад Сосновец – один из двух отроков передового дозора.

– Там засека! Справа болото, слева грива посуше и на ней еловый бор.

Отправив человека передать новость Асмунду, Лют вскоре и сам увидел засеку: тропу преграждал созданный из толстых елей завал высотой в человеческий рост. Судя по виду, засека готовилась не наспех, с внутренней стороны ветки обрубили и вывалили на внешнюю сторону, чтобы еще прочнее прикрыть сидящих с той стороны.

И не успел он приглядеться, как из-за стволов вылетел с десяток стрел. Неопытные в военном деле Благожитовы ратники с перепугу принялись стрелять раньше, чем русы приблизились.

– Йотуна мать! – вполголоса выбранился Лют, вспомнив такие же засеки в земле Деревской.

Минувшей осенью он не раз отважно мчался вскачь на очень похожие завалы – и обливался холодным потом впоследствии, осознав, сколько людей при этом было сбито стрелами, ранившими и разившими насмерть. Оружники сгрудились позади него на тропе, пристально осматривая окрестности. Густая зелень надежно укрыла бы любой отряд, вздумай дреговичи подобраться к ним из леса.

– Чего делать будем, Свенельдич? – спросил Альв.

Уместнее было бы Люту спросить об этом у него, но хирдман помнил, кто здесь вождь.

– В лоб не полезем. Вон там – как тебе? – Лют кивнул налево, где поднималась покрытая ельником сухая грива.

– Обходить? Ну, давай попробуем, – Альв кивнул.

– За мной! – Лют призывно взмахнул мечом.

Его Телохранитель сверкнул серебром и медью в рукояти – будто молния среди ветвей запуталась.

* * *