Сокол против кречета

— А твоя мамочка Клавдия Гавриловна случайно не говорила тебе, что сто процентов гарантии дает только страховое агентство, да и то лишь при заключении договора, а не при его выполнении?

— И еще господь бог, — добавил Вячеслав, на что Константин лишь развел руками:

— Я ни то, ни другое. Пользуйся тем, что даю хоть столько. А уверен я в этом, потому что исхожу из психологии. Поступить надо так, чтобы досадить главному врагу.

— И ты считаешь, что из желания напакостить Бату Гуюк согласится оставить в покое такого опасного соседа, как Русь, которая когда-нибудь сама может напасть на него?

— Так ведь мы — не его соседи, — усмехнулся Константин. — В первую очередь мы сидим занозой в боку у его врага, и Гуюк будет только рад этому. И даже если Батый двинет на Русь все свои силы, то они будут очень невелики, потому что он получит помощь людьми только от родных братьев. Сыновья Угедея его терпеть не могут, а у Менгу, с которым он дружен, хватает своих проблем. К тому же пойти против своего верховного каана он ни за что не решится. Да и сам Бату не осмелится нарушить его приказ. Ты пойми, что Гуюк только и будет ждать ослушания. Любого, пускай самого маленького. Тогда у него появится повод двинуть против него не только свои войска, но и повелеть то же самое остальным чингизидам.

— А этот, как его, Кулькан. Он-то чей внук, что ты так упорно его в живых оставить хочешь?

— О-о-о, — протянул Константин. — Это вообще очень важная птица. Он — внук самого Есугея.

— А это еще что за орел?

— Скорее кречет. Между прочим, папа Чингисхана.

— Так твой Кулькан…

— Последний, пятый сын этого гада, — подхватил Константин. — Он нам нужен живым, чтобы мы могли, удерживая его в плену, шантажировать всех его племяшей — Бату, Гуюка, Менгу и прочую шелупонь.

— Навряд ли оно у тебя получится, — усомнился воевода. — Ты же сам говорил, что они косо глядят друг на дружку. Так что плевать они хотели на твоего Кулькана.

— Ты не понял, Слава. Мы будем их шантажировать не тем, что убьем его, а тем, что выпустим. Прикинь, какой это могучий конкурент в борьбе за верховную власть? Думаю, любой, кто бы там ни сел в Каракоруме, многим пожертвует, лишь бы мы продолжали держать его у себя.

— Голова, — уважительно протянул Вячеслав. — Ну, будем считать, что ты меня уговорил. — И вдруг встрепенулся. — Погоди-погоди. А как же ты сам? Здесь у тебя под рукой всего двадцать полков. Остальные в пути. Ты сам велел мне их перехватывать и забирать к себе.

— И еще конная дружина, — напомнил Константин.

— Пять тысяч и еще двадцать. Итого — двадцать пять. А против будет не меньше шестидесяти, причем сплошная конница. Да еще пускай не две с половиной сотни, но уж сотня пушек наверняка. И ты рассчитываешь продержаться, пока я не вернусь? Да тебя сомнут в первый же день.

— Есть еще булгары, — напомнил Константин. — Бату идет на них прямым ходом, значит, ему не до башкирских кочевий. Тех, кто окажется в стороне от его дороги, он не тронет. Выходит, есть кому спеть: «Вставай, страна огромная…»

— И все равно риск, причем огромный, — не согласился воевода. — А может, я здесь, а ты — туда? — неуверенно предложил он.

— Там нужен тонкий маневр и согласование. Для этого ты больше моего подходишь. К тому же у тебя за плечами военное училище. Как говорится, тебе и карты в руки, — ответил Константин. — А мне тут намного проще — стой да отбивайся. И еще одно. Если Батый узнает, что против него дерется сам русский царь со своим войском, он уверится, что стоит разбить меня и вся Русь падет к его ногам. Ему же и в голову не придет, что мы точно так же разделим свои полки. Совсем другое, если он узнает, что против него всего-навсего какой-то там воевода. Тогда он вполне может обойти тебя, прямиком ломанувшись на наши города, а я из них вывел все боеспособные полки. Вот они уж точно осады не выдержат — ни каменных стен, ни пушек. Так что иного выхода я не вижу. Кроме того, ты оставил мне половину своего спецназа. Работенку я для них сыщу, не сомневайся. Только вначале ты…

— Что? — быстро спросил Вячеслав, видя, как друг застыл в нерешительности, не отваживаясь произнести свою мысль вслух.

— Я… — протянул Константин и вновь умолк.

Воевода терпеливо ждал продолжения.

— Отбери вначале десяток самых лучших. Может быть, уже поздно, но попытаться помешать этому надо. И опять же… Святозар. Пусть они постараются отбить у монголов его и Николая.

— Одно дело — убить человека. При умении — а оно у них есть — это секундное дело, — медленно произнес Вячеслав, — И совсем другое — выкрасть. Это гораздо тяжелее. Особенно если этот человек сам не изъявляет особого желания уйти с ними, что не исключено. Значит, надо тащить его на себе. А второй изранен. Получается, что надо тащить двоих. Я, конечно, не страховое агентство, но могу дать гарантию, что провал обеспечен на все сто. В самом лучшем случае они все-таки украдут их, но убежать не сумеют, будут сразу настигнуты погоней. Что им тогда делать и как поступить?

— А ты сам что думаешь? — побледнел Константин.